1
Рост реакции в Западной Европе, зарождение фашизма тяжело переживались писателем: Жизнь здесь становится очень суровой... Человек становится и ценится все дешевле".
Горького все сильнее тянет домой. Итальянские фашисты ему отвратительны. "Жить здесь теперь из-за фашистов час от часу становится тяжелей", - говорит он Вс.Иванову. Горькому ненавистны лживость и лицемерие буржуазной демократии, упадок и убожество современной буржуазной культуры, "духовное одичание Европы, Америки". Ему хочется своими глазами увидеть те огромные изменения в жизни родной страны, о которых он знал из газет, писем, рассказов гостей, художественной литературы.
20 мая 1928 года Горький с сыном Максимом уехал из Сорренто в Москву*.
______________
* На родину Горький хотел вернуться еще весной или летом 1922 года ("До свидания в конце марта", - писал он Ленину перед отъездом), но мешала болезнь.
Один из участников встречи писателя на пограничной станции, журналист М.Чарный, вспоминает: "Вероятно, сейчас простые кумачовые полотнища-знамена..., транспаранты со словами привета, написанные довольно корявыми буквами, букетики цветов... показались бы не только скромными, может быть даже бедными. Страна только выходила из разрухи. Но все это было проникнуто таким непосредственным чувством любви и радости, которое дороже всех пышно организованных торжеств..."
Минский кочегар сказал в своей речи: "Нас прислали минские рабочие узнать - заскучал ли по нас Алексей Максимович, как мы по нем? Мы хотим посоветоваться с ним о разных наших делах. И еще хотим знать, как его здоровье, сможет ли он остаться с нами навсегда..."
В столицу Белоруссии поезд прибыл ночью, но все равно - вокзал и улицы возле него были полны народа. "Правда" откликнулась на приезд писателя редакционной статьей "Алексею Максимовичу - привет!"
На перроне Белорусского вокзала в Москве был выстроен почетный караул красноармейцев и пионеров. Горького встречали К.Е.Ворошилов, Г.К.Орджоникидзе, А.В.Луначарский, М.М.Литвинов, А.С.Бубнов, писатели Л.Леонов, Вс.Иванов, Ф.Гладков и другие, делегация МХАТа со Станиславским во главе, делегации фабрик и заводов.
"Максимыч, милый! Не езди ты больше в Италию! Мы и тут тебя будем беречь и лечить!" - говорили на встрече с писателем делегаты Бауманского района.
В "Правде" (письмо напечатали и другие газеты) Горький писал: "Не знаю, был ли когда-либо и где-либо писатель встречен читателями так дружески и так радостно. Эта радость ошеломила меня".
Горький смотрит в МХАТе спектакли "Бронепоезд 14-69" (по пьесе Вс.Иванова), "Разлом" (по пьесе Б.Лавренева), "Любовь Яровая" (по пьесе К.Тренева), в Большом театре слушает оперу Мусоргского "Хованщина", смотрит балет Глиэра "Красный мак", посещает Мавзолей Ленина, Музей Революции и Музей кустарных изделий.
Писатель встречается с пионерами, рабочими, рабкорами, учителями, учеными, посещает заводы и фабрики, беседует с красноармейцами, присутствует на концерте красноармейской художественной самодеятельности, смотрит физкультурный парад на Красной площади, встречается с литераторами, посещает издательства, редакции газет, журналов, Институт К.Маркса и Ф.Энгельса, Коммунистический университет трудящихся Востока, Центральный институт труда, Дом крестьянина, трудовую колонию. И всюду речи, выступления...
Рабочие автозавода подарили Горькому шатун и поршень; на шатуне было выгравировано: "Двигателю пролетарской литературы".
С наклеенной бородой (чтобы не быть узнанным) ходил писатель по улицам, базарам, чайным Москвы - наблюдал, слушал.
Зная о желании Горького поездить по стране, 72 города зовут писателя к себе. Шестого июля он отправляется в поездку по стране. Курск, Харьков, Днепрострой, Запорожье, Крым, Ростов-на-Дону, Баку, Тифлис, Ереван, Казань, Нижний Новгород, Москва - таков был маршрут месячной поездки Горького. И всюду встречи, выступления по общественным и литературным вопросам, посещения заводов.
Внимательно осматривает писатель нижегородскую радиолабораторию - один из первых в СССР исследовательских центров в области радио.
"Очень рад. Соскучился по Нижнему. Давно и тяжко скучаю. Четверть века прожил в нем и на четверть века расстался, - взволнованно говорил Горький землякам. - Все хочу видеть. Беда вот, времени мало... В Москве много дела накопилось".
В Балахне писателя с радостью встретил один из тех мальчишек (теперь уже взрослый рабочий), что в давнее время был на новогодней горьковской елке.
грамоте, читали популярные лекции. Писатель увидел, как меняется страна, ее люди: "За границей сочиняют еще, по старой привычке, новых царей для России, а прежней России уже и в помине нет..."
"Мелкие, когда-то затравленные народности живут изумительно интересной жизнью" - таков итог кавказских впечатлений писателя.
Поездка показала Горькому весь размах социальных и экономических преобразований в стране. Его радовало появление техники, облегчающей труд человека, чистота в рабочих столовых, рост сознательности трудящихся. Он увидел, как растет тяга к культуре, как меняются люди, как они "разжигают костер, на котором должно сгореть все, что накоплено веками кошмарной жизни в душах рабов земли".
Посетил Горький Куряжскую трудовую колонию, которой руководил А.С.Макаренко, побывал и в Ленинграде. Зная, что ему приготовлена торжественная встреча, он на станции Любань вышел и приехал пригородным поездом.
За семь лет, прошедших со дня отъезда писателя за границу, город значительно изменился: выросло много новых домов, увеличилось население, полным ходом работала промышленность.
Горький осмотрел одну из школ, Балтийский завод. "Не зря я прожил, - дождался хорошего. То, что я вижу в СССР, потрясает меня", - сказал он в своем выступлении на торжественном заседании актива Ленинградской комсомольской организации в честь Международного юношеского дня.
7 сентября писатель вернулся в Москву.
2
Вечером 12 октября 1928 года Горький уезжает в Сорренто. "Правда" сообщала: "Этот отъезд вызван состоянием здоровья, о котором консилиум профессоров и врачей дал следующее заключение:
За время пребывания в СССР у Алексея Максимовича, страдающего туберкулезом легких и миокардитом, было несколько обострений хронического легочного процесса...
Вот почему с наступлением осенних дней, когда возможно увеличение количества гриппозных заболеваний, дальнейшее пребывание в Москве Алексея Максимовича, привыкшего за последние годы к теплому климату Италии, было бы сопряжено с большой опасностью для его здоровья, в виду чего тов. Горькому необходимо немедленно уехать в Италию, откуда можно ему вернуться в Москву не ранее мая 1929 г."
"Еду с неохотой, - писал в том же номере "Правды" Горький. - Трудно представить себе возвращение к жизни более покойной, чем та, которую я вел в Советском Союзе".
...И опять работа - по 10-12 часов в сутки - "Самгин", статьи, редактирование. И письма, письма...
Советская страна в те годы становилась мощной индустриальной державой - строились крупные промышленные предприятия, электростанции, Сталинградский тракторный завод, Балахнинский целлюлозно-бумажный комбинат, Магнитка; создавались колхозы - деревня прочно становилась на социалистический путь. Как и Горький, советские писатели много ездили по стране, рассказывали об увиденном в очерках, в романах и повестях. Трудовой пафос первой пятилетки отражен в таких произведениях, как "Соть" Л.Леонова, "Время, вперед!" В.Катаева, "Гидроцентраль" М.Шагинян, "Поднятая целина" М.Шолохова, "Бруски" Ф.Панферова.
В Сорренто Горький пишет очерки "По Союзу Советов", которые стоят в одном ряду с произведениями, передающими трудовое дыхание тех лет. Писатель сравнивает старый Баку с Баку сегодняшним, рассказывает о дружбе народов и духовном росте пролетариата, о Днепрострое, о детях. "О таких фабриках, - Горький имел в виду бумажный комбинат в Балахне, - следует писать стихами как о торжестве человеческого разума".
Новый человек нового мира изображен и в "Рассказах о героях" (1930-1931). Первый из них во многом близок "Рассказу о необыкновенном" - совпадают ситуации, даже внешность героев. Но в отличие от Зыкова с его ненавистью к "выучке" и "необыкновенному" Заусайлов огорчен, что у него не хватает "выучки": "...меня недостача стеснила, грамоты я не знал почти до сорока лет". Центральный персонаж второго рассказа - Анфиса, делегатка и кандидат партии, "бабища, государственно мыслящая".
Писатель так потрясен достижениями советского народа, что критические замечания о происходящем в стране кажутся ему злопыхательством мещан. Обсуждение в печати "ошибок работы", "пороков и глупостей старого быта" ведется, как кажется ему, "с придирчивостью... чрезмерной и даже вредной".
Горький выступал против излишнего пристрастия журналистов и писателей к изображению недостатков и трудностей сегодняшнего дня, призывая ярче и больше писать о чертах социализма в повседневной жизни, учить на положительных примерах.
3
В конце мая 1929 года Горький снова едет в СССР, а в середине июня отправляется в поездку по Стране Советов, посещает Мурманск, Соловецкий лагерь, где перевоспитываются социально-опасные элементы.
В пути Горький беседовал с железнодорожниками, лесорубами, карельскими пионерами, которые выступили перед ним с концертом. В дневнике ребят он написал:
"Пионеры открывали неведомые до них пути и страны на земле; в науке и искусстве они тоже открывали новое. Вам, ребята, предстоит не только открывать, но и создавать новую жизнь, науку и искусство.
Вперед, пионеры!"
Ребята порадовали Горького своим развитием, знаниями, практической хваткой.
начали, - нельзя. Присматриваясь к современным "социально-опасным", я не могу не видеть, что, хотя труд восхождения на гору и тяжел для них, они понимают необходимость быть социально-полезными. Разумеется - это влияние тех условий, в которые они, социально-опасные, ныне поставлены".
Две недели живет он в Ленинграде, осматривает Эрмитаж, Русский музей, Зоологический музей, Музей антропологии, электростанцию, заводы, торговый порт, типографию "Печатный двор" ("грандиозную фабрику книг"; теперь она носит имя Горького), встречается с писателями, руководителем ленинградских большевиков С.М.Кировым.
Многочисленные встречи, долгие беседы с сотнями людей, лавина разнообразных впечатлений оказались не под силу писателю, и почти месяц Горький живет на даче в Краскове под Москвой - в густом хвойном лесу.
Но и здесь по-прежнему напряженная писательская работа, горячие беседы. "Он был бодр и производил впечатление человека лет сорока, живущего во всю полноту физических и духовных сил. Вот только кашель - глухой, надрывный, как бы раздирающий ему грудь и потому особенно мучительный..." - вспоминает писатель И.Жига.
20 августа Горький снова отправляется в поездку по СССР. На пароходе "Карл Либкнехт" он плывет по знакомой ему с детских лет Волге, осматривает Астрахань, Сталинград, затем Ростов-на-Дону, совхоз "Гигант", кавказское побережье Черного моря, Тифлис.
Он побывал в больнице абхазского села Адзюбжа. Здесь почти за сорок лет до того, в 1892 году, работавший на строительстве шоссе рабочий Алексей Пешков исполнил роль акушера, приняв новорожденного (этот случай лег в основу рассказа "Рождение человека")*. В день, когда Горький посетил Адзюбжу, в больнице родился мальчик, и родители назвали маленького абхазца Максимом, выразив тем самым уважение к великому русскому писателю.
______________
* До конца жизни разыскивал Горький того, кому помог появиться на свет, но безуспешно.
На пути из Тифлиса во Владикавказ (теперь Орджоникидзе) горлом хлынула кровь. Пришлось вернуться в Москву, а 23 октября ехать в Сорренто.
В январе 1930 Горький встречался в Сорренто с советскими военными моряками, совершавшими на линкоре "Парижская коммуна" и крейсере "Профинтерн" переход из Кронштадта в Севастополь. Он осмотрел корабли, был на концерте флотской самодеятельности, рассказал морякам о своей работе. "Культурные, политически грамотные молодые люди, - люди, которые отлично понимают свое значение и цель своего класса... строжайшая дисциплина при наличии действительно заботливого и товарищеского отношения командиров и команды" - такими были впечатления писателя.
Несколько дней проводит Горький с рабочими-ударниками, премированными поездкой за границу: беседует с ними, показывает Неаполь. "Совершенно изумительное и незабвенное зрелище. Хорош у нас рабочий народ..." - пишет он Екатерине Павловне. К нему приезжают Ф.Гладков, А.Веселый, Л.Леонов, С.Цвейг...
В последние дни марта 1931 года страна отмечает 63-летие писателя. "Правда", "Известия", "Рабочая Москва" печатают статьи о Горьком видных деятелей мирового революционного движения - А.В.Луначарского, В.Пика, М.Кашена, В.Коларова.
13 мая Горький приезжает в СССР. Опять на всем пути торжественные встречи.
В Москве - всегдашняя напряженная работа над художественными произведениями, письма, заседания, статьи, выступления, чтение рукописей и книжных новинок, встречи с рабочими, пионерами, художниками, писателями - среди них с Бернардом Шоу.
Горький читает актерам Театра им. Евг. Вахтангова пьесу "Егор Булычов и другие", Сталину и Ворошилову - "Девушку и Смерть".
Десять дней проводит он в Ленинграде, смотрит пьесу Афиногенова "Страх", беседует с писателями о детской литературе, посещает И.П.Павлова.
...Опять врачи признали необходимым осень и зиму провести в Италии, и в конце октября Горький снова в Сорренто - до апреля 1932 года. Вместе с ним поехали по его приглашению художники братья Корины*.
______________
* П.Д.Корин написал там известный портрет Горького (находится в Третьяковской галерее).
Летние месяцы 1932 года Горький проводит под Москвой в Горках* - там он жил и в предыдущий приезд. Дом с колоннами, в котором поселился писатель, стоит в старом парке на берегу Москвы-реки.
______________
* В Подмосковье несколько селений называются Горками. Горьковские Горки - возле станции Угово - Горки-10. Их не следует путать с Горками Ленинскими.
идет в парк и там бродит между соснами; прямой, сухопарый, с широкими плечами, в сером пиджаке, в пестрой тюбетейке. Висячие усы его нахмурены...
На клумбах раскрылись и пахнут белые цветы табака. За Москвой-рекой, на лугах не видно тумана. Алексей Максимович, опустив усы, не торопясь, идет к тому месту, где собраны кучки хворосту. Поджигает костер. Стоит насупившись, глядит, как пляшет огонь, - искры уносятся вверх сквозь дрожащую листву, в ночь. В глазах его, серо-синих, - большое удовольствие.
Стоя между краснеющими стволами, он, может быть, вспоминает те, - иные костры, зажженные им сорок лет тому назад* на берегах Волги. Его костры озарили очертания наползающей революционной грозы. От огней его костров шарахнулось злобно, ночными напившимися призраками, - вековечное российское мещанство. Тревога его костров разбудила дремавшие силы бунта. Искры понеслись по всей необъятной России, перекинулись через рубежи, возмущая умы предвестием великих событий, неминуемых потрясений".
______________
* Написано в 1932 году.
Горький вообще был страстным "огнепоклонником" - часами любовался горящим костром, праздничным фейерверком в революционном Петрограде и в Сорренто: "Разжечь костер - для меня всегда наслаждение, и я готов целые сутки так же ненасытно смотреть на огонь, как могу сутки, не уставая, слушать музыку". С большим чувством и мастерством описывал Горький огонь в своих произведениях.
В августе советские писатели посылают Горького своим представителем на антивоенный конгресс в Амстердаме, но поскольку правительство Голландии отказалось дать въездные визы всей советской делегации, во время работы конгресса Горький живет в Берлине. "От лица советской делегации горячо приветствую конгресс... - телеграфирует в Амстердам писатель. - Сожалею, что силой осторожности правительства Голландии я лишен права непосредственно участвовать в конгрессе". Горький был избран в президиум конгресса, а затем членом постоянного международного антивоенного комитета.
Страна отмечает 40-летие литературной деятельности Горького. Создается юбилейная комиссия, по ходатайству шахтеров Донбасса правительство награждает писателя орденом Ленина - "за его литературные заслуги перед рабочим классом и трудящимися Союза ССР". В Москве создается Литературный институт имени Максима Горького, МХАТу и ленинградскому Большому драматическому театру присваивается имя писателя. Нижний Новгород переименован в город Горький.
"Сегодня первый раз писал на конверте вместо Н.-Новгород - Горький. Это очень неловко и неприятно", - шутливо заметил писатель. Особенно смущало присвоение его имени МХАТу - Горький считал, что театру нужно было дать имя Чехова.
Горькому посвящаются специальные номера центральных газет, демонстрируется фильм о нем. И, конечно, издаются книги писателя, в частности юбилейное собрание его сочинений.
В Москве и Ленинграде состоялись премьеры "Егора Булычова". Спектакль вахтанговцев стал большим событием советской театральной жизни, причиной этого была не только замечательная пьеса Горького, но и великолепное исполнение центральной роли Борисом Щукиным, выдающимся советским артистом.
Яркими страницами истории советского театра 30-х годов стали также постановки МХАТом в 1935 году "Врагов", незадолго до этого доработанных Горьким, и мхатовская инсценировка биографических произведений Горького, в которой булочника Семенова сыграл М.Тарханов.
Состояние здоровья заставляет Горького в конце октября 1932 года снова ехать в Сорренто, но жить вдали от советской страны становится для него все более трудно.
"Я все-таки, перееду жить в Союз, время такое, что надобно быть дома", - писал он в январе 1931 года.
Время такое... В Западной Европе набирал силу фашизм, росла военная угроза Стране Советов; на родине писателя полным ходом шло строительство социализма, возникали новые города, заводы, школы, электростанции, происходили крупные социальные сдвиги. Успешно развивалась и молодая советская литература. Все это настойчиво побуждало писателя вернуться на Родину - вернуться невзирая на предостережения врачей. Дальше оставаться за границей он не мог - газеты, письма, отдельные встречи не могли заменить повседневного непосредственного общения с советским народом, жизни "в буче, боевой, кипучей", хотя он и хотел здесь, в Италии, кончить "Самгина".
9 мая 1933 года Горький навсегда покинул Италию, 17 мая прибыл на пароходе в Одессу и в тот же день поездом выехал в Москву.
4
Тридцатые годы были для Горького временем духовного подъема, творческого взлета.
Высокое художественное совершенство отличает его пьесы "Егор Булычов и другие" (1931), "Достигаев и другие" (1932), "Сомов и другие", вторую редакцию пьесы "Васса Железнова" (1935).
Герой пьесы "Егор Булычов и другие", купец и предприниматель Булычов, умирая, мучается тем, что прожил жизнь "не на той улице". Перед лицом смерти, не связанный уже по сути со своим классом, он признается, что тридцать лет жил с чужими людьми. Человек острого ума, Булычов говорит о мировой войне: "Зря влезли в эту войну", "Одни воюют, другие - воруют". Зло мира Егор видит в собственности: "Воруешь не ты, - говорит он, - рубль ворует. Он, сам по себе, есть главный вор".
Булычова тревожит не столько своя приближающаяся смерть, сколько "большая смерть" - смерть буржуазного общества, гибель старого мира. Эту неминуемую "большую смерть" осознает только он, "другие" видят только близкую смерть Егора Булычова.
Егор Булычов завершает горьковскую галерею "блудных детей" буржуазии, которым неуютно, не по себе в мире преуспевающих дельцов, которых охватывают сомнения и раздумья о жизни.
Булычов - сын своего класса, но сын умный и непокорный, "ершистый". Ему кажется смешной идея, что рабочие могут управлять хозяйством, страной: "Пропьют государство". Но, башковитый мужик, Егор раздумывает: "А - вдруг - не пропьют?". Как умело нашел Горький это емкое слово "вдруг", интонационно выделенное тире, - в нем и беспокойство Булычова, и неожиданность пришедшей на ум мысли, и ощущение "не той улицы", на которой жил, да, пожалуй, и радость открытия. Недаром уже после смерти Булычова, Достигаев замечает о его дочери Шуре, которая сблизилась с большевиками: "Жаль - помер Егор, пощипала бы дочка печенку-то ему!.. Хотя... черт его знает, как бы он взглянул на этот фокус!"
как выходящими на сценическую площадку, так и упоминаемыми действующими лицами.
Умный и беспощадный в своих поисках правды, Егор Булычов перед смертью осудил и мир, по законам которого он жил, и себя за подчинение этим законам. Василий Достигаев тоже умен, но его ум - это смекалка стяжателя, который и не задумывается над большими вопросами бытия ("Верю в бога, но предпочитаю коньяк"). Если Булычов - пусть с сомнением - задумывается над тем, что "вдруг" рабочие сумеют управлять государством, то Достигаев об этом не допускает и мысли. Может, на какое-то время - но только на время! - они и окажутся у власти, но потом все будет по-старому, и его задача выждать, уцелеть, а затем снова стать хозяином положения. Он энергичен, "ловок и на язык, и на руку". Если рабочие захватят власть, полагает Достигаев, то те из капиталистов, "которые поумнее", все же "спасутся", а потом: "...если ножку им (рабочим. - И.Н.) подставить на крутом-то пути... на неведомой дороге?". Недаром в беседе с ленинградскими артистами Горький сказал о дальнейшем жизненном пути Достигаева: "При нэпе - опять в седла!"
Достигаев хитер и опасен. Он ловко отмежевывается от тех, кто готовил вооруженное нападение на Совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, да и в прошлом о нем "скандального... не слыхать было".
Следом за "Булычовым" и "Достигаевым" Горький думает написать еще пьесы, где бы центральными героями были большевик Рябинин и прислуга Булычова Глафира, но осуществить этого замысла не успел.
Второй вариант "Вассы Железновой" (1935) является, по существу, новой пьесой (из текста 1910 года осталось лишь несколько строк). Центральный ее конфликт - столкновение Вассы, умной и энергичной хозяйки "миллионного дела", и революционерки Рашели, столкновение старого и нового мира.
"Поле битвы" в пьесе - материнское чувство. С одной стороны - капиталистка Васса Железнова, чье чувство матери отравлено собственническим миром, изуродовано стремлением отстоять старое общество. С другой - Рашель, определяющим в характере которой - и в материнском чувстве - является служение революции.
Как человек Васса-вторая крупнее и незауряднее первой. У нее и дело стало крупнее - вместо тысячного (в 1910 году) - миллионное. Васса Железнова энергична, умна, деловита. Когда она работает с дочерью в саду, лицо у нее "доброе, ласковое".
Но тем глубже драматизм положения, разлад между душевными силами героини и ее реальными делами. Не поверив Рашели, Васса тем не менее осознает свое внутреннее бессилие перед ней и потому выдает Рашель жандармам. Низость этого поступка как выражение несостоятельности своего класса понимает и сама Васса.
Ее порой, как и Егора Булычова, берет сомнение в справедливости буржуазного мироустройства: "Люди такие живут, что против их - неистовства хочется". Недаром она говорит, что отдала бы делу революционерки Рашели все свое богатство, весь свой ум и смекалку, если бы поверила ее правде. Но поверить делу революции Васса не может: признать, подобно Булычову, что она всю жизнь прожила "не на той улице", признать, что ее ум, смекалка, энергия принесены в жертву ложному кумиру, ей не по силам.
Если "Булычов", "Достигаев", вторая "Васса Железнова" изображали с современных позиций прошлое - хотя и не столь еще далекое, - то в пьесе "Сомов и другие", "пьесе о кулаке" Горький-драматург и тематически обратился к современности.
В конце 20-х годов обнаружилось, что некоторая часть интеллигенции, внутренне не принявшая Советской власти, всячески вредила социалистическому строю, хозяйству страны, участвовала в антисоветских организациях и заговорах, надеялась на реставрацию капитализма, иностранную интервенцию. Пьеса "Сомов и другие" и была связана с этими событиями. Она отразила также впечатления писателя от грандиозного размаха строительства социализма. Новый строй стал уже настолько прочным, что его затаившиеся враги главную надежду возлагают на вмешательство извне - интервенцию.
Пьеса убедительно показывала душевную ущербность, политический и моральный крах людей, вставших на путь вредительства. Сомовым и его сообщниками движет индивидуализм, стремление стать "победителями", "героями", ненависть к "толпе", простому народу, пролетариату. Человек, по его словам, "из племени победителей", "героев", Сомов надменно заявляет: "Власть не по силам слесарям, малярам, ткачам, ее должны взять ученые, инженеры. Жизнь требует не маляров, а героев". Но Сомов не герой, а рабочие, как показывает жизнь, умеют и управлять и хозяйничать.
На первом плане в "Сомове" затаившиеся враги нового мира. Строителям социалистического общества места отведено немного, но читатель, зритель постоянно чувствует их могучую вдохновляющую силу, огромную энергию, энтузиазм, жажду знаний. "Недавно одного кулаки подстрелили, в правую сторону груди насквозь, - рассказывает директор завода Терентьев. - В больницу его без сознания привезли, а пришел в себя - первое слово: "Долго хворать буду?" Он, видите, к приему на рабфак боится опоздать - вот в чем штука! Молодежь у нас отличной продукции". Недаром Сомов говорит: "Против нас - масса, и не надо закрывать глаза на то, что ее классовое чутье растет".
Оконченную в 1931 году пьесу автор не опубликовал: видимо, не был уверен, что достаточно хорошо знает жизненный материал, на котором написан "Сомов". По этой же причине, возможно, не были написаны "книга о "Красном командире" и "пьеса о кулаке".
Обращение Горького к "деревенской теме" свидетельствовало об органической связи с жизнью советской страны. Коллективизация сельского хозяйства, создание колхозов, происходившее в жестокой классовой борьбе, бешеное сопротивление деревенской буржуазии - кулачества социалистическому укладу деревенской жизни были в центре внимания всего народа, постоянно обсуждались на страницах газет, в художественной литературе. Лучшим произведением о коллективизации стал роман М.Шолохова "Поднятая целина" (1932).
Замысел горьковской "пьесы о кулаке", таким образом, был исключительно актуальным для того времени. В сохранившихся заметках и набросках к пьесе - их более 50 - виден отклик писателя на развертывающиеся в стране события. Так, слова одного из персонажей: "Я - конченный. Начал против всей советской власти, против главного ее... а спустился до войны с ребенком", - по всей вероятности связаны с убийством кулаками пионера Павлика Морозова в 1932 году.
5
На тихой Малой Никитской - ныне улица Качалова - в центре Москвы стоит красивый двухэтажный особняк (архитектор Ф.О.Шехтель). Он считается одной из лучших московских (да и вообще в России) построек в стиле модерн, модном в начале XX века. Красиво и внутреннее убранство, особенно ведущая на второй этаж широкая лестница.
Здесь в первом этаже и поселился, вернувшись из-за границы, Горький. Во втором этаже жил Максим с семьей. Хозяйство в доме вела Олимпиада Дмитриевна Черткова. Имея медицинское образование, она самоотверженно ухаживала за больным Горьким, умела принять необходимые меры до прихода врачей. На ней лежали заботы по соблюдению режима в доме, столь необходимого писателю.
Постоянно бывал на Малой Никитской, помогал Горькому Иван Павлович Ладыжников, в прошлом революционер-подпольщик, член первого нижегородского комитета РСДРП, арестовывавшийся по делу сормовской партийной организации. Тесно связанный с писателем по издательским делам, он после смерти Горького много сделал в организации архива писателя.
Парадного, "нелепого", по его словам, особняка на Малой Никитской, принадлежавшего в прошлом миллионеру Рябушинскому, Горький не любил и не выбирал его - дом был предоставлен писателю Моссоветом. Но местоположение в центре города (к тому же на тихой улице), вместительность, удобное расположение комнат вполне устраивало Алексея Максимовича. Нравился и сад возле дома, в котором часто гулял и работал Горький (садовые инструменты и сейчас лежат на подоконнике в кабинете писателя).
Теперь здесь музей-квартира Горького. Все сохранено в том виде, как было при жизни писателя. Большая заслуга в этом принадлежит Надежде Алексеевне Пешковой, жене Максима (1901-1971).
Кабинет писателя... Большой рабочий стол без тумб и ящиков, специально сделанный немного выше обычного (из-за больных легких такой стол был ему удобнее).
присланные ему рукописи.
В огромной работе помогал писателю секретарь П.П.Крючков. В секретарской комнате разбиралась огромная горьковская корреспонденция, велись телефонные разговоры.
С утра до обеда писатель работал над своими произведениями, с обеда до ужина занимался редакционной работой и перепиской, вечером происходили встречи и беседы, а после них Горький читал, нередко далеко за полночь.
Перед вечерним чаем гулял с внучками*.
______________
* Внучка Горького Марфа теперь научный сотрудник музея, хранитель библиотеки писателя; Дарья Пешкова - актриса Московского театра им. Евг.Вахтангова.
"Для разминки" он начинал день со стихов, подчас шутливых, которые потом уничтожал:
Дорогие мои дети!
Очень трудно жить на свете!
Всюду - папы или мамы
Непослушны и упрямы.
Ходят бабушки и деды
И рычат, как людоеды.
И куда вы ни пойдете -
Всюду дяди или тети.
И везде учителя
Ходят, взоры веселя.
Ходят, кашляют - следят:
Кто бойчее из ребят?
А заметят: мальчик боек,
Так ему наставят двоек.
На носы надев очки,
Смотрят: где тут девочки?
И шагая, как верблюды,
Ставят девочкам "неуды"*.
Дорогие мои дети!
Тяжелы порядки эти!
______________
* Неуд - неудовлетворительно, двойка.
В кабинете много резных китайских и японских фигурок из кости.
Это единственная из горьковских коллекций, сохраненная писателем до конца жизни. Он был страстным, но странным коллекционером: в отличие от собратьев по увлечению щедро раздавал свои собрания. Так, много картин, среди них работы Левитана, Кустодиева ("Русская Венера", "Купчиха, пьющая чай"), Рериха, Поленова, Рылова, Нестерова, Васнецова, он передал в музей родного города, коллекцию старинного оружия подарил Ф.И.Шаляпину.
Рядом с кабинетом - небольшая спальня, по другую сторону - вестибюль, дверь из которого вела на улицу. Но этой дверью пользовались редко (писатель не любил привлекать любопытных), а ходили обычно с другого хода, через сад. Теперь в вестибюле висит одежда Горького, хранится палка, с которой последние годы ходил писатель.
За вестибюлем - огромная горьковская библиотека.
Но все книги в ней не уместились: ведь их больше 10 тысяч, и шкафы с книгами стоят и во внутреннем вестибюле, вдоль лестницы. Из русских писателей только у Льва Толстого в библиотеке было больше книг. Но это лишь то, что осталось у Горького к его кончине.
Он любил книги, собирал их, дорожил ими, но немало чрезвычайно редких книг раздарил тем, кому они нравились, кому были, на его взгляд, нужнее. Много книг передал он за свою жизнь и разным библиотекам (к примеру, нижегородской - около 1000 книг).
"Нельзя человеку, - вспоминает слова Горького Вс.Рождественский, - отказывать в двух вещах: в хлебе и в книге".
До сих пор стоят на Малой Никитской особенно дорогие писателю книги: те, что открывали мир юноше, те, на которых дарственные надписи - Чехова, Бунина, Л.Андреева, Леонова, Шолохова, Есенина, Зощенко, А.Толстого, Фадеева, Федина, Тренева, Гладкова, Пришвина, Форш, Шишкова, И.Бехера, Э.Синклера и других писателей: "Милому другу Алексею Максимовичу Пешкову (Максиму Горькому)" (А.П.Чехов), "Алексею Максимовичу Пешкову как знак горячей признательности моей за внимание и ласку" (Л.Леонов), "Максиму Горькому с глубоким уважением и братской любовью" (М.Пришвин), "Алексею Максимовичу с большой любовью" (К.Тренев), "М.Горькому - тому, кто крепко думает о человеке и крупно пишет о нем" (Ф.Панферов), "Дорогому, любимому Алексею Максимовичу" (П.Павленко), "Дорогому Алексею Максимовичу" (В.Луговской), "А.М.Горькому - с самыми лучшими чувствами" (М.Исаковский), "Алексею Максимовичу, писателю и борцу, с большевистским приветом" (Б.Ясенский).
"С сыновней любовью", - надписал на посланном Горькому экземпляре своей знаменитой книги "Как закалялась сталь" Н.Островский.
Около двух тысяч книг полны пометок и замечаний, вникая в которые понимаешь отношение писателя к прочитанному. Библиотека Горького - богатый источник для раскрытия мировоззрения писателя, его позиций в идеологической борьбе. Он упоминал, цитировал, пересказывал, оценивал сотни произведений писателей, социологов, философов (особенно в "Самгине"), его герои, начиная с первых же рассказов, характеризуются не только их действиями, поступками, словами, но и книгами, которые они читают и любят, часто повторяют, цитируют прочитанное.
В библиотеке не только художественная литература, но и книги по философии (Платон, Аристотель, Гегель, Шопенгауэр, Ницше и др.), этнографии, истории, искусству, географии, много научно-технической литературы. Они тоже хранят пометки писателя, даже такие специальные, как "Нервная трофика в теории и практике медицины". Особое место занимают труды Маркса и Энгельса, два собрания сочинений В.И.Ленина, отдельные издания ленинских работ.
Рядом с библиотекой - столовая, в которой собирались писатели, спорили, обсуждали пути развития советской литературы; здесь проходили многочисленные встречи, заседания, совещания. Гости избегали курить в присутствии Горького и по негласному уговору в столовой курил он один - другие выходили курить в соседнюю комнату.
Часто звучала на Малой Никитской инструментальная музыка, слышалось пение. Здесь выступали замечательные русские певицы Н.Обухова и А.Нежданова, композитор Ю.Шапорин, пианистка М.Юдина.
Писателю нравились русские песни, музыка Грига, Бетховена, Баха, Чайковского, Глинки, не по душе был джаз. Любовь к музыке отражалась и в горьковских произведениях, герои которых часто поют ("Фома Гордеев", "Трое", "Детство", "Тоска", "Как сложили песню", "Песня о слепых", "Тимка", "На Чангуле"). С большой художественной силой описывает Горький выступление Шаляпина - в "Жизни Клима Самгина".
люди нашей страны, политические деятели, ученые, люди искусства, литературы, передовые рабочие. Для всех этот дом был маяком мысли, культуры, знаний".
С гостями Горький держал себя непринужденно, у него не было и тени превосходства. Он не терпел, чтобы кто-либо "благоговел" перед ним и сразу же замолкал, заметив, что собеседники записывают его слова: "Я и сам немного умею писать. Что будет нужно, я и сам кое-как напишу".
"Когда он говорил: "Посидите еще", это говорилось не из деликатности и не из любезности, а потому, что ему самому было интересно и существенно важно доказать или дослушать что-нибудь... - вспоминает детский писатель Л.Пантелеев. - Если Горькому было неинтересно, он не притворялся; он или говорил об этом прямо своему собеседнику, или приканчивал раз говор, поднимался и протягивал руку.
Кроме большого художественного таланта, за который его любят и чтят миллионы людей во всем мире, Горький обладал еще одним даром - умением покорять сердца людей".
Его напряженное внимание к собеседнику, душевность, умелый совет и в то же время строгость и требовательность, принципиальность, никогда не превращавшиеся в унылую "проработку", неизменно располагали к себе, и каждый уходивший с Малой Никитской уносил с собой частицу горьковской мысли, частицу его таланта, его душевного тепла.
Человек этот был,
словно Волга,
вдохновенно могуч
и широк! -
пишет поэт Павел Железнов, один из тех, кому Горький дал путевку в жизнь.
На Малую Никитскую - делегациями и поодиночке - приходили литераторы, артисты, музыканты, ученые, старые революционеры, партийные и советские деятели, колхозники, рабочие, пионеры, воспитанники трудкоммуны. Из Ленинграда не раз приезжал литературовед В.А.Десницкий - старый знакомый писателя по Нижнему и Петербургу, бывали старые большевики Е.Стасова, Н.Буренин, В.Богомолов, полярный летчик Б.Чухновский. Часто приезжал и подолгу беседовал с Горьким наедине Сталин, понимавший огромную роль литературы и внимательно следивший за ходом литературной жизни.
Побывал на Малой Никитской и Петр Заломов, несколько дней гостил казанский знакомый писателя Деренков, состоялась встреча с "первой любовью" - О.Ю.Каминской, которую Горький ошибочно считал давно умершей; часто бывала в доме и Екатерина Павловна, сохранившая теплые отношения с Горьким до конца его жизни.
Однажды на Малую Никитскую пришел невзрачный старичок с бородкой - в прошлом казанский булочник Семенов, описанный в "Хозяине". Переживший бурные годы революции и гражданской войны, избежавший расправы, которой ему не раз грозили пекаря, Семенов явился к своему бывшему работнику с надеждой, что ему, может быть, что-нибудь и перепадет от всемирно известного и щедрого на помощь писателя. Но Горький не захотел видеть бывшего "хозяина".
ни времени, и потому к нему обращаются с просьбами не только литературного характера.
Однажды в редактируемый Горьким журнал "Наши достижения" пришло письмо о несправедливо осужденном бывшем красном партизане. Горький вызвал в Москву брата осужденного, и, убедившись в совершенной судом ошибке, добился пересмотра дела и освобождения невиновного. "Налицо самое страшное - нарушение советской законности, - говорил писатель журналисту, разбиравшемуся в этом деле. - Безответственные люди на местах пригибают ее к своим нечистым интересам и допускают великие гадости. Это надо исправить".
Другой раз, узнав о низкой зарплате учителей, Горький долго беседовал об этом с наркомом просвещения Бубновым и со Сталиным, и зарплата педагогам была увеличена.
Много помогал Горький и из личных средств - писателям, художникам, просто нуждавшимся людям, посылал деньги своим старым товарищам по Крутой и Добринке.
"Помогал он как-то волшебно-деликатно, чтобы не смутить человека и не обидеть. Он отлично понимал, что нелегко быть "облагодетельствованным", - вспоминает одна из получивших его помощь.
6
"...Захворал папа... лежит, кашляет. Я накопил для вас новых книжек", - писал Горький внучкам в Крым. Но дело было серьезнее, чем казалось вначале, болезнь катастрофически прогрессировала, и 11 мая 1934 года Максим, любимый и единственный сын писателя, скончался.
"Смерть сына для меня - удар действительно тяжелый, идиотски оскорбительный, - писал Горький Р.Роллану. - Перед глазами моими неотступно стоит зрелище его агонии, кажется, что я видел это вчера и уже не забуду до конца моих дней эту возмутительную пытку человека механическим садизмом природы. Он был крепкий, здоровый человек, Максим, и умирал тяжело".
В день кончины сына Горького посетили руководители партии и правительства, их соболезнование отцу и вдове покойного было на следующий день напечатано в "Правде". Телеграммы с выражением сочувствия прислали сотни советских людей.
Горький отвечал, что это приведет к неприятностям для Аркадия. Но добавил: "Знакомство наше не скрывайте от папы с мамой - с ними надо быть откровенным во всем, если Вы желаете, чтобы они были для Вас хорошими друзьями. Это я говорю не потому, что сам - папа, а потому, что дружба сына с отцом и матерью - превосходнейшее чувство и я желаю Вам испытать его". Такое "превосходнейшее чувство" дружбы отца и сына связывало писателя и Максима Пешкова.
для писателя зарубежную литературу и периодическую печать, сам пробовал силы в литературе.
Максим был веселым, остроумным человеком, с тонкой, отзывчивой душой, обладал чувством юмора. Он много и хорошо рисовал (его талант ценил Константин Коровин), был страстным филателистом, разбирался в технике, любил спорт, виртуозно водил мотоцикл и автомобиль (даже участвовал в автомобильных гонках).
Смерть сына надломила писателя, резко ослабело здоровье, не проходила усталость. Но с тем большим рвением отдался Горький организаторской и писательской работе: теперь он принадлежал лишь ей.