Любить Россию надо, она этого стоит
1
В сентябре 1906 года из США Горький едет в Италию. И здесь рабочие и передовая интеллигенция чествуют писателя. Горький отвечал: "Когда говорят о моей революционной деятельности, я чувствую себя взволнованным и смущенным, потому что в большой революционной русской армии - я только рядовой. Принимая ваше приветствие, как адресованное революционной России, я благодарю вас за себя, за мою Родину и от имени всего мирового пролетариата".
Писатель поселяется на Капри - небольшом (10 кв. км) островке в Неаполитанском заливе.
До Капри от материка ходит пароходик с рядами потемневших от солнца, влаги и времени скамеек, над которыми в плохую погоду натягивают брезент. Через три часа хода он пристает к высоким обрывистым горам, в ложбине между которыми приютился небольшой поселок.
На узенькой улочке маленькие магазины, в которых продают разноцветные бусы, соломенные шляпы, овощи, лимоны, апельсины. Редких покупателей зазывают из каждой двери.
Круглый год цветут розы. Каждый маленький клочок камня, где есть немного земли и песка, покрыт вечнозеленой растительностью... Лимонные рощи, кипарисы, пальмы... Особенно много самых разнообразных цветов.
Вдали дымится Везувий, с моря доносится запах рыбы и водорослей, слышатся песни рыбаков...
Поздней осенью и зимой часто бывают штормы и пароход из Неаполя не приходит по нескольку дней.
Здесь, на Капри, вдали от России, благодаря письмам, газетам, книгам Горький чувствует себя "примерно, как бы в уездном русском городке", живо следит за русской жизнью, литературой, "ежедневно окунается в шестнадцать получаемых нами русских газет и волнуется всеми бедами и злобами текущего дня", - писала Андреева в Россию в 1911 году.
На Капри у Горького побывало много русских людей - революционеров - Ленин, Плеханов, Красин, Луначарский, Дзержинский, Герман Лопатин, лично знавший Маркса, Фроленко, более 20 лет проведший в царских тюрьмах, писателей - Бунин, Л.Андреев, Коцюбинский, Новиков-Прибой, Амфитеатров, художников, деятелей театра - Репин, Бродский, Станиславский, Шаляпин.
Приезжали на Капри рабочие, русские и украинские учителя. С интересом слушал Горький гостей из России. Так, М.Коцюбинский рассказывал об убийстве премьера Столыпина агентом охранки, о встрече Николая II в Чернигове с "народом" - специально подобранными верными трону людьми... Но особенно интересовала Горького жизнь простых людей страны - в первую очередь пролетариата.
По просьбе Горького Шаляпин пел "Блоху", "Дубинушку", волжские песни... Когда он кончил, на дороге и на тропинках возле виллы раздались аплодисменты и крики: Viva Gorki! Viva la musica russa! Ablasso lo zar! (Долой царя!)
Долгое время на Капри у Горького жил Зиновий Пешков (брат Я.М.Свердлова), оказавший ряд услуг большевистской партии. Он еще в 1902 году, переходя в православие (Зиновий хотел поступить на драматические курсы, а туда лиц иудейского вероисповедания не принимали), сменил фамилию Свердлов на Пешков и принял отчество Горького. В первую мировую войну Зиновий вступил добровольцем во французскую армию, потерял правую руку. Принявший французское подданство, в годы второй мировой войны генерал Пешков был участником движения Сопротивления и одним из ближайших соратников де Голля. Умер он в 1966 году. Согласно его завещанию, письма Горького к нему и другие горьковские материалы (в их числе - черновики романа "Мать") переданы Советскому правительству.
"Дом его для всех был открыт, - вспоминает одна из посетительниц Горького. - Кто хотел, кто приезжал на Капри, шел к Алексею Максимовичу и был там принят. Ни одного завтрака, а тем более обеда в семь часов вечера не проходило без пяти-шести посторонних человек, и по праздникам и по обыкновенным дням на большой террасе толпились человек по двадцати разного люда.
Помню один ясный весенний день...
Компания пестрая, шумная, сидит в плетеных креслах, на перилах у маленьких столиков, едят мороженое, фрукты. Среди этих людей резко выделяется высокая фигура Алексея Максимовича. Он мягко, я бы сказала по-тигриному, ступает, меряет террасу из угла в угол и приятным голосом говорит что-то очень интересное, кажется о цыганке, с которой он писал старуху Изергиль. Вдруг среди публики на террасе движение. Смотрю в сторону, куда обращены его взоры, и вижу, по горной дорожке, ведущей к вилле, двигается белая фигура какого-то поджарого англичанина. Он спокойно пересек сад, взошел на террасу. Ни с кем не здороваясь, окинул взглядом столики и, заметив в тени свободное место, сел, снял шляпу, отер лоб. Нас всех, конечно, поразила такая бесцеремонность незнакомого гостя. Алексей Максимович, опершись о колонну, с любопытством наблюдал пришельца, Мария Федоровна, владеющая всеми языками, подошла и любезно спросила, что ему угодно.
Англичанин небрежно взглянул на нее и повелительно сказал:
- Стакан холодной содовой, яичницу с ветчиной, сыру...
Мария Федоровна улыбнулась, переводя Алексею Максимовичу требование англичанина, она высказала предположение, что он, видимо, ошибся, приняв их виллу за ресторан. Но Алексей Максимович не смутился этим и попросил сейчас же подать англичанину просимое. Мария Федоровна отдала распоряжение прислуге и отошла в сторону.
Алексей Максимович заговорил с кем-то и лишь изредка поглядывал в сторону оригинального гостя. Вскоре завтрак англичанину был подан, он съел все с огромным аппетитом и, вынув деньги, спросил у горничной, сколько уплатить. Кармелла, улыбнувшись, отрицательно покачала головой.
Англичанин, не говорящий по-итальянски, оглянулся, ища Марию Федоровну. Помня, что она с ним раньше объяснялась по-английски, он пальцем подозвал ее к себе. Мария Федоровна, едва сдерживая смех, подошла и сказала, что денег у него не возьмут, так как это вилла Максима Горького, а не ресторан, и обедов здесь не продают.
Описать изумление и растерянность англичанина невозможно. Нужно было видеть его досиня покрасневшее лицо, застывшую с деньгами руку и обильную испарину, покрывшую его череп.
Низко кланяясь, он на все лады извинялся и просил его простить. Алексей Максимович подошел к нему, протянул руку и, широко улыбаясь, сказал:
- Ничего, со всяким может случиться...
Англичанин долго тряс руку Алексея Максимовича, горячо говоря о том, что он не мечтал о такой давно желанной встрече со знаменитым писателем. Он то обращался к Марии Федоровне, то к Алексею Максимовичу, уверяя, что гостеприимность русских славится на весь мир, сравнивал с английскими семьями, с их чопорностью. И все извинялся.
На другой день англичанин прислал Марии Федоровне цветы, с миллионом извинений".
На Капри приезжают и Е.П.Пешкова с Максимом. "Ты уехал, а цветы, посаженные тобою, остались и растут. Я смотрю на них, и мне приятно думать, что мой сынишка оставил после себя на Капри нечто хорошее - цветы", - пишет Горький сыну после его отъезда.
Много получал Горький писем - от друзей, писателей, общественных деятелей, читателей. "Я сегодня утром отправил 9 писем, да целый день после обеда писал, и передо мной лежат 12 конвертов", - сообщает он в марте 1910 года.
Писатель сильно тосковал по родине. Нетребовательный в еде, он, "чрезвычайно русский человек", по собственным словам, очень радовался, когда кто-нибудь привозил в подарок из России черного хлеба. Осматривая в музее предметы древнеримского быта, Горький залюбовался античным подобием самовара, но шутливо заметил: "А наш все-таки лучше: этот сапогом не раздуешь..."
Родина для Горького - это не только страна, населенная русскими, но вся многонациональная Российская империя. Живя на Капри, он живо интересовался татарской и белорусской литературой, задумал издавать журнал литературы народов, населяющих Россию.
Верной и исполнительной помощницей Горького была на Капри М.Ф.Андреева: перепечатывала на машинке его рукописи, читала, переводя с листа, европейские газеты, была переводчицей в беседе с иностранцами.
Она сама занялась литературной деятельностью: перевела итальянские сказки для детей, роман Бальзака "Тридцатилетняя женщина".
Материальное положение писателя в годы жизни на Капри не было блестящим. Финансовые дела "Знания" шли неважно, многочисленные и постоянные гости, щедрость Горького, не скупившегося на помощь другим, требовали много денег. Не хватало даже весьма больших гонораров, получаемых писателем. Когда Луначарский, узнав о стесненном положении Горького, посоветовал М.Ф.Андреевой изменить сложившийся порядок, сократить расходы, Мария Федоровна возмутилась. "Нет, нет, это невозможно. Алексей Максимович заметил бы это. Он оторван от Родины, но благодаря товарищам, которые приезжают к нему, он не перестает общаться с русскими людьми. Это нужно ему как воздух. Заботы о средствах к жизни я взяла на себя и справлюсь с ними. Я не допущу, чтобы Алексей Максимович писал для денег. Его творчество должно быть свободно от мыслей о заработке".
2
После поражения революции в России наступил период мрачной реакции. Расправа с участниками революционных выступлений была злобной, жестокой, беспощадной. По всей стране свирепствовали военно-полевые суды, карательные отряды вешали и расстреливали тысячи людей, сажали в тюрьмы, пороли десятки тысяч. К апрелю 1906 года, по неполным данным, было казнено 14 тысяч человек, а посажено в тюрьмы 75 тысяч революционеров. "Столыпинским галстуком" прозвал народ виселичную петлю - по имени Столыпина, руководившего расправами с революционерами.
Поражение революции вызвало моральный распад у людей нестойких, случайно, под влиянием момента, примкнувших к революционному движению. Одним из проявлений этого распада было провокаторство. На всю Россию прогремело дело Евно Азефа, разоблаченного в 1908 году одного из лидеров партии эсеров, 16 лет являвшегося секретным полицейским агентом.
Провокаторы проникали на заводы, в партийные организации, повсюду творя свое черное дело, предавая и продавая друзей, товарищей, любимых, делая иудино предательство средством существования, а нередко и средством обогащения.
Многие из тех, кто недавно участвовал в революционных демонстрациях, были арестованы, становились отступниками, отрекались от вчерашнего, с какой-то злобной радостью клеветали на революцию.
Обстановка реакции сказалась и на духовной жизни России, на ее литературе.
Горький живет далеко от России, но он активно действующее лицо русской литературы 1910-х годов. Ни одно сколько-нибудь заметное произведение тех лет, ни одно выступление писателя не проходит мимо его внимания. Как и большевистские публицисты В.В.Воровский, А.В.Луначарский, М.Ольминский, он выступает против реакционных течений в философии и литературе. С возмущением пишет Горький о воспевании предательства, клевете на революционное движение и его участников: "Какая гадость, какое нищенство мысли, нахальство невежества и цинизм! Людей, кои идут на святое поле битвы, чтобы наблевать на нем, - таких людей надо бить".
духовной, по силе любви к миру - я не знаю".
Когда Л.Андреев в своих рассказах тех лет изображал революционеров низкими, неумными и жестокими людьми, Горький с гневом писал о своем бывшем друге: "Он - чужой. Его дорога - круто направо. Его задача - показать во всяком человеке прежде всего скота, - социальная ценность такого намерения и вредна и погана. Для меня он - человек определенно перешедший в стан врагов".
В декабре 1912 года Горький печатает сказку о Смертяшкине - молодом человеке, писавшем стихотворные рекламы для похоронного бюро и ставшем модным поэтом. Но в конце концов простодушному Евстигнею надоело играть и корчить из себя "поэта", и он вернулся к знакомому делу - рекламным стихам для похоронного бюро. В этой сказке Горький высмеивает позерство, неискренность эпигонов символизма и других поэтов-декадентов, которые охотно пишут стихи о смерти, тлении, боли, но не переживают написанное, остаются внутренне чуждыми своим стихам.
"Я тысячу раз согласен с Вами насчет необходимости систематической борьбы с политическим упадочничеством, с ренегатством, нытьем и проч.", - писал Горькому Ленин в феврале 1908 года.
В борьбе с революцией реакция пыталась взять себе в союзники Льва Толстого и Достоевского. Поэтому Горький счел необходимым выразить свое отношение к творчеству этих писателей.
Он всегда высоко ценил Льва Толстого - художника, но не разделял его религиозно-нравственного учения и уже в 1900 году писал Чехову, что религиозно-публицистические статьи Толстого производят на него впечатление "наивных сочинений гимназиста". Отрицательное отношение Горького к религиозным проповедям Толстого противостояло общему потоку юбилейных статей и заметок о Толстом (отмечалось 80-летие писателя), казенному и либеральному лицемерию, стремлению примазаться к великому имени, нажить политический капитал. Анализ произведений Толстого, выявление кричащих противоречий его творчества, его подлинной роли в русской идейной жизни, в русском революционном движении меньше всего интересовал казенных и либеральных писак, как показал В.И.Ленин в статье "Лев Толстой, как зеркало русской революции".
Выступления Горького против идей Толстого не были личным выпадом, как пыталась доказать буржуазная печать. Горький вскрывал вредный социальный смысл толстовского учения, боролся не лично с Толстым, а с предрассудками и политической отсталостью масс, тормозившими революционное пробуждение народа.
Когда до Горького дошла весть, что Толстой ушел из Ясной Поляны, писатель увидел в этом поступке "деспотическое намерение усилить тяжесть своего учения, сделать проповедь свою неотразимой, освятить ее в глазах людей страданием своим". Но вот газеты сообщили о смерти Толстого: "Это ударило в сердце, заревел я от обиды и тоски... чувствую себя сиротой... Заперся у себя в комнате и неутешно плакал весь день... Очень болит душа".
Часть русской интеллигенции в 1910-е годы увлекалась религиозными идеями Достоевского, его проповедью смирения и критикой революционного движения. В пору декаданса, в конце XIX и начале XX века, в упрощенном и огрубленном виде эти идеи были взяты на вооружение реакцией. В этих условиях Горький выступил против инсценировки МХТом романов Достоевского "Братья Карамазовы" и "Бесы": "проповедь со сцены болезненных идей Достоевского способна только еще более расстроить и без того уже нездоровые нервы общества".
На передовых позициях не удержалось в эти годы и издательство "Знание".
Рост реакции в стране, падение интереса читателя к демократической литературе, отход от "Знания" ведущих талантливых писателей и приход в издательство второстепенных малоталантливых авторов, отсутствие в стране Горького привели к падению тиражей "Знания". Связи Горького с издательством слабеют, а в 1913 году он вообще порывает с ним.
Стремясь сплотить писателей-реалистов на демократической основе, Горький читает много рукописей начинающих писателей, содействует их опубликованию, помогает советом. Так, за 1909 год он прочитал 417 рукописей, а за два с небольшим месяца следующего года - около семидесяти. Благодаря его поддержке и помощи вошли в литературу в недалеком будущем известные советские писатели К.А.Тренев, А.С.Новиков-Прибой. Впечатления Горького от рукописей начинающих литераторов, надежды на их литературное будущее изложены в статье "О писателях-самоучках" (1911).
3
Горький много работает как писатель. Он заканчивает повесть "Жизнь ненужного человека" и пьесу "Последние" (1908) - произведения о полицейско-жандармском мире.
В борьбе с революцией царизм обратился к старому испытанному средству - устрашению. Показывая реакцию и ее слуг во всей их нравственной убогости и наготе, Горький стремился рассеять страх перед реакцией, побудить передовые общественные силы к активной борьбе с произволом, беззаконием, ложью и обманом.
"Жизнь ненужного человека" - повесть о шпике Евсее Климкове, ничтожном, духовно убогом человеке, с детских лет боязливом и запуганном, человеке с "тоскливыми глазами робкого зверька, посаженного в клетку", со "слабой, неумной мыслью", чуждом здоровому и светлому в жизни.
"Пугливый зритель", Евсей ограничивается "неясными мечтами о тихой и чистой жизни". Смелость и независимость других вызывает в нем удивление и зависть, но не желание подражать, следовать им. "Страх перед людьми рождал в нем желание угодить им, готовность на все услуги ради самозащиты от возможного нападения". Этот страх в сочетании с садистской радостью любоваться чужими тревогами и страданиями, механическая исполнительность, всегдашняя готовность и искренняя радость раба угодить, услужить, покорность всему привели Евсея на службу в охранку.
Жандармерия и полиция - эта верная опора царского трона стала последним прибежищем подонков общества. Защищать самодержавный строй теперь берется лишь человеческое отребье, душевно больные, бездарные, завистливые люди, у которых за душой уголовное преступление, которые видят в службе престолу надежную защиту от закона. "Кто нам служит? - возбужденно говорит сыщик Чижов. - Выродки, дегенераты, психически больные, глупые животные..." В борьбе с революцией правительству приходится пользоваться их услугами: других нет (не случайно две трети повести не разрешали печатать в России до 1917 года).
Представления о жизни у этих людей самые нелепые, откровенно реакционные и шовинистические: "Революционеры - враги царя и бога... Они подкуплены немцами для того, чтобы разорить Россию... Вообще, все иностранцы, завидуя богатству и силе России... хотят сделать у нас бунт, свергнуть царя... И посадить везде свое начальство, своих правителей над ними, чтобы грабить нас и разорять..."
Горький показывает в повести, как опустошает человеческую душу одиночество. Обособленность от людей, разрыв связи с ними, болезненный культ своего "я" ведет не к расцвету личности, как утверждала реакционная литература тех лет, а к ее разрушению (не случайно одну из своих программных статей тех лет Горький так и назвал "Разрушение личности"). Осознание нелепости и порочности своей жизни появляется даже у человеческого отребья, которое служит в охранке. Шпики и провокаторы смутно ощущают, что те, кого они выслеживают и предают, лучше их самих.
В повести о сыщиках, шпиках, провокаторах, отразившей впечатления писателя от революции 1905 года, Горький показывает и неодолимый рост революционных настроений и сознания масс, борьбу с царской охранкой, приводящую в панический ужас "верных слуг царя и отечества".
В пьесе "Последние" перед нами не только деградация полицейского аппарата самодержавия, но и ярко нарисованный крах семейных устоев дворянства, опускающегося до полицейской службы.
забитых насмерть арестованных, застреленная во время обыска девушка; Иван, отнюдь не будучи уверенным, что в него стрелял сын Соколовой, упорно указывает именно на этого юношу.
И этот моральный урод витийствует о том, что "подставлял грудь пулям злодеев", исполняя свой "великий долг", что его душа "одета в панцирь правды"! Он разглагольствует о "святой роли" отца, о том, что "семья - оплот... наша крепость".
Но растлевающее влияние Ивана Коломийцева - игрока, кутилы, развратника, жалкого и пошлого "воевалы", позера и краснобая, отчетливо видно на его детях - распутном и циничном "захребетнике" Александре, "чувственном животном" без сердца и ума, расчетливой и корыстолюбивой Надежде.
Цензор докладывал о "Последних": "Перед зрителем проходит целый ряд служащих в полиции лиц, представленных автором отъявленными мерзавцами". У нравственных уродов, изображенных Горьким, нет и тени раскаяния в своих гнусных делах. В характерах Коломийцевых нет ничего человеческого, торжествует животное, скотское начало, ими движут самые низменные побуждения.
Пьеса не только показывает отвратительную сущность Ивана Коломийцева и его сподвижников, но и разоблачает пассивный гуманизм страдальцев - Софьи и Якова, - пытавшихся примирить добро и зло, а на деле способствовавших торжеству зла.
Выдающимися произведениями Горького, созданными на Капри, были "Городок Окуров" и "Жизнь Матвея Кожемякина".
В годы, когда Горький писал об Окурове, в России продолжал формироваться тип революционера, борца за преобразование жизни. Но одновременно складывался и его антипод - воинствующий мещанин, провозглашавший свободу от моральных принципов, право на расправу с инакомыслящими. Против этого социального типа в его разнообразных проявлениях и выступил писатель.
Вопрос об "окуровщине", мелкобуржуазной стихии был важным вопросом и в 1905 и в 1917 году, ибо Россия была страной мелкобуржуазной, и от того, куда пойдет мелкая буржуазия, многое зависело в дальнейшей судьбе страны.
Силы косности, мещанства, общественной инертности и безразличия были велики в России, являлись серьезным препятствием революционному развитию. Литература тех лет (в частности, И.Бунин, Л.Андреев) видела в обывательщине и мещанстве силу, которую не побороть, которая делает невозможной революцию в России. Горький, сам вышедший из мещанства, хорошо знал его силу, живучесть, цепкость. Но он знал и другое. Знал, как идет в мещанстве расслоение, как вырывается из его цепких лап все лучшее, здоровое, молодое. Поэтому окуровские повести Горького - это не только произведения о темной и скудной жизни российской провинции, но и о пробуждении в ней сознания, что не все ладно в русском государстве.
Писатель видит в Окурове не только звероподобную обывательщину, темноту и дикость, но и пробуждение к жизни новых сил. Это Тиунов и поэт Сима Девушкин. Сима - тонкая поэтическая душа, полная сострадания к людям, скорби о жестокости жизни. Но его подлинный поэтический дар, не поддержанный настоящей культурой, еле пробивается через толщу окружающей темноты и невежества.
"Городок Окуров" полемичен по отношению к произведениям современной ему литературы, считавшей темные инстинкты органическим свойством человеческой природы, полагавшей, что свобода неизбежно оборачивается хулиганством. Горький показал, что эти инстинкты связаны с обывательщиной, мещанством, а убийцей и хулиганом становится не революционер, а взбесившийся мещанин.
Окуровский герой Вавила Бурмистров воплощает не народный протест, а недовольство мещанина, его зависть к богатству, звериный индивидуализм. В нем сильны анархические черты, огромно честолюбие. Никакой классовой, социальной солидарности, даже простого житейского товарищества у Вавилы нет. Его ширь и размах, принятые кое-кем за широту русской души, мнимы, на деле являются феерическим блеском мещанина-индивидуалиста.
Образ Вавилы - большое художественное обобщение Горьким тех псевдореволюционных сил, которые играли немалую роль, привлекали внимание и нередко вызывали симпатию в первые два десятилетия нашего века. Свой апогей люди, подобные Вавиле, нашли в анархизме, в махновщине в годы гражданской войны, когда под видом революции жгли, грабили, убивали, насиловали. Мудрый писатель, рисуя с большой художественной силой этот анархический протест, безотчетную злобу ко всем, кто лучше тебя, утверждение своей личности с помощью кулаков (за неимением и недоступностью других аргументов), предостерегал от опасностей русский народ, шедший в революцию.
В "Жизни Матвея Кожемякина" перед нами "разлом" в окуровской среде, медленное вызревание враждебных мещанской стихии сил. Бросает хозяйство Савва, обуреваем сомнениями отец Александр, солдат Пушкарь заявляет, что работает не на хозяина, а на Россию. Но увидеть дурное в жизни - мало, надо бороться с ним. И повесть Горького - обвинительный акт против новейшего российского Обломова, ее центрального героя Матвея Кожемякина.
Кто же такой горьковский герой?
У Матвея чуткая душа; он стремится к добру и справедливости, мечтает об иной, чем в Окурове, жизни, тянется к людям, которые хотят изменить действительность.
По своему уму, душевным качествам Кожемякин мог бы стать в ряды тех, кто борется за изменение жизни, но он не смог преодолеть косность мещанского бытия, пассивен, неспособен к вмешательству в жизнь.
Силы нового, однако, не победить. Уезжает из Окурова Мансурова - появляется ссыльный дядя Марк, организующий политический кружок. И наконец - Люба Матушкина и ее друзья. Они родились уже в самом Окурове, но смотрят на мир другими глазами. Появление из самой обывательской мещанской среды таких людей, отрицающих эту среду, этот уклад жизни, - верный признак скорой гибели этого мира, как в свое время появление Катерины в "Грозе" Островского было верным предвестием гибели "темного царства", ибо протест исходил уже из недр его самого.
В "Кожемякине", как и во всем своем творчестве, Горький выступает против фатальной предопределенности поведения человека его происхождением, средой.
Сам Кожемякин признается в дневнике: "с горем скажу, что не единожды чувствовал я, будто некая сила, мягко и неощутимо почти, толкала меня на путь иной, неведомый мне, но, вижу, несравненно лучший того, коим я ныне дошел до смерти по лени духовной и телесной, потому что все так идут". Человеком с большой буквы может стать всякий, если захочет, если поймет, что есть в мире цели и интересы, более высокие, чем сытость, богатство, уважение со стороны власть имущих. Но каждый может стать и мещанином, если покорится обстоятельствам, не устоит перед соблазнами денег, материального благополучия.
Преодоление рабочими мещанских, окуровских влияний, трудности, которые встречаются на их пути к сознательной борьбе за свои права, стали темой рассказов "Романтик" (1910) и "Мордовка" (1911). Их, как и повесть "Лето", писатель считал набросками к продолжению "Матери" - "Сыну" (замысел этот осуществлен не был).
обличали бессилие и трусость либерализма, высмеивали декадентскую литературу.
В пьесах этого времени Горький решает большие социальные проблемы на судьбе одной семьи. Социальные битвы эпохи - в отличие, скажем, от "Врагов" - проходят за сценой, но они накладывают свой яркий отпечаток на характеры и действия сценических персонажей.
В "Чудаках" ставится вопрос о подлинном и ложном оптимизме, об оптимизме, происходящем от знания действительности, веры в будущее, и оптимизме, порожденном легкомыслием, бездумьем, стремлением отмахнуться от тяжелого, мрачного в жизни.
Герой пьесы писатель Мастаков хочет показать читателю высокое и прекрасное в жизни, утверждает оптимистическое искусство, веру в человека. Многие из его взглядов разделяет - судя по статьям и письмам тех лет - и сам Горький. "Я верю, что победит светлое, радостное - человеческое... Мне нравится указывать людям на светлое, доброе в жизни, в человеке... Мне просто до боли жалко людей, которые не видят в жизни хорошего, красивого, не верят в завтрашний день..."
Но автор далеко не во всем с Мастаковым, который уходит от критики действительности, он осуждает своего героя, который "как во сне живет и верит в свои сны", за поиски высокоромантического идеала в мечте, а не в реальной жизни, за равнодушие к людям, легкомысленность.
Активная романтика Мастакова противостоит скепсису и усталости окружающей его интеллигенции, разуверившейся в своих недавних революционных идеалах. В "Чудаках", как и в публицистике тех лет, Горький вел борьбу против ренегатства, настроений уныния и разочарования, охвативших интеллигенцию, хотел пробудить в обществе дух активности и борьбы. По воспоминаниям, Ленин высоко оценил эту пьесу, отмечая ее современность.
Философское содержание пьесы "Зыковы" - борьба со стремлением к покою, стремлением спрятаться от жизни, с покорностью и смирением. Со злом жизни надо энергично и активно бороться, а не прятаться от него, не утешать себя мнимой личной непричастностью к нему - таков вывод пьесы.
Павла хочет другой, хорошей жизни, но пути к ней не знает, борьбы боится: "Мне - уснуть хочется на год, на три... А проснусь - и чтобы все было другое". Но так бывает только в детских мечтах. "Надо учиться самой строить свою жизнь. Нельзя ждать, что другие сделают необходимое тебе", - возражает Павле Софья Зыкова.
Не раз обращался Горький в это время к высокой теме Матери. Воплощением высоких, подлинно человеческих чувств является мать революционера в "Последних". Ряд "Сказок об Италии" написан на эту тему. По-особому она раскрыта в "Вассе Железновой", пьесе о матери, в которой внутренне противоречивое сочетание человеческого и собственнического породило сложный и необычный характер (позднее пьеса существенно переработана писателем, об этом - ниже).
4
Весной 1907 года Горький получил приглашение на V съезд РСДРП в Лондоне.
"Алексей Максимович был очень взволнован и радостно возбужден, получив приглашение на съезд... Это как-то особенно сближало его с товарищами-рабочими, приехавшими из России", - вспоминает М.Ф.Андреева.
Из итальянского захолустья, оторванный от повседневного общения с русским пролетариатом, Горький приехал в шумный Лондон, оказался среди более чем трехсот делегатов, посланных на съезд полуторастами тысячами передовых организованных пролетариев, видел всех лидеров партии. Он часто беседовал с делегатами - латышами, кавказцами, членами московской и уральской делегаций, расспрашивал о жизни, о революционной борьбе, о том, как выбирали в Государственную думу, как рабочие Верхнекамских заводов выбрали делегатом на партийный съезд Ленина...
"Съезд был страшно интересен для меня... очень много взял за эти дни здоровых, бодрых впечатлений. Страшно нравятся мне рабочие, особенно наши, большевики. Удивительно живой, разнообразный, интеллигентный народ, с такой яркой жаждой знаний, с таким жадным, всесторонним интересом к жизни... Такие люди могут держать в руках будущее" - вот итог впечатлений писателя от съезда.
На съезде Горький увидел Ленина "во весь рост", во всем его историческом величии - пламенного революционера, великолепного оратора, замечательного политика, глубокого мыслителя, любимого вождя пролетариата.
С этого времени начинается дружба Горького с Лениным. Их сблизили не только дни съезда, но и время перед ним, совместно проведенное в Берлине и Лондоне. Они вместе ходили в театр, осмотрели Британский музей, в Берлине встречались с Розой Люксембург и К.Каутским, ехали в Лондон в одном вагоне и на одном пароходе.
Ленин приезжает к Горькому на Капри в 1908 и 1910 годах. Они много беседуют, удят рыбу, бродят по каменистым тропинкам острова. Ленин слушает рассказы писателя.
"Ежедневная рыбная ловля на море ни того, ни другого не укачивала, давала им возможность беседовать друг с другом без помехи: на лодке с ними были только рыбаки-каприйцы да я", - пишет М.Ф.Андреева.
Писатель много рассказывал Ильичу о своей жизни, и Ленин советовал ему: "Написать бы вам все это, батенька, надо. Замечательно поучительно все это, замечательно..." Горький последовал совету и написал автобиографическую трилогию - "Детство" (1913), "В людях" (1916), "Мои университеты" (1923).
В 1911 и 1912 годах Горький встречался с Лениным в Париже.
Ленин стремится наладить постоянное сотрудничество Горького в газете "Пролетарий", поддерживает идею Луначарского поручить писателю в ней литературно-критический отдел, но опасается - будет ли это по склонностям Горького, не помешает ли его "серьезной большой работе". Пересылая в "Правду" письмо Горького с предложением передать в редакцию рукопись одной из сатирических "Русских сказок", он писал: "Скорее берите". "Учиться у него надо, как смотреть и слушать!" - ставил Ленин в пример Горького, сетуя на бледность материалов в партийной печати.
Ленин указывал, что не надо расходовать силы Горького на мелкие дела, не следует его привлекать к писанию прокламаций - любой грамотный жандарм узнает Горького по его яркому слогу, неповторимому стилю, и это осложнит положение писателя.
подготовки профессиональных революционеров из рабочих, читал в ней курс лекций по истории русской литературы, устраивал вечера и концерты для слушателей школы, читал свои произведения.
В январе 1912 года группа делегатов (в том числе Г.Орджоникидзе) пригласила писателя на Пражскую конференцию, организационно оформившую большевистскую партию, в качестве почетного гостя: "Все мы видим в вас товарища, который отдает художественные дарования великому делу борьбы русских рабочих за социалистическое будущее". Горький высказывал в ответе сожаление, что не сможет приехать в Прагу: у него было много дел на Капри, да и приезд всемирно известного писателя мог помешать конспиративности конференции.
Об успехе Пражской конференции сообщил Горькому Ленин.
Революционная деятельность писателя вызвала преследование царских властей, и было объявлено, что по определению окружного суда отыскивается нижегородский цеховой малярного цеха, мастер Алексей Максимович Пешков (Максим Горький). В составленном чиновником Министерства внутренних дел списке находящихся за границей большевиков первым указан В.И.Ленин, а тридцатым - "М.Горький - Пешков, участник московского восстания".
5
Высоко ценя Горького, Ленин не прощал ему ошибок и колебаний, отступлений от классовых, пролетарских позиций, попыток "согнуться до точки зрения общедемократической вместо точки зрения пролетарской".
"Дружба дружбой, а служба службой. За попытки поносить марксизм или путать политику рабочей партии воевать будем не щадя живота", - писал Ленин Горькому в январе 1913 года.
Так, Ленин решительно осудил идеи богостроительства, нашедшие отражение в повести Горького "Исповедь" (1908).
В ярких реалистических картинах Горький показывает в "Исповеди" полную неправды, корысти, стяжательства жизнь служителей бога, с толстовской силой срывает с них лицемерные словесные покровы. Попы и монахи озабочены не вопросами веры, а помыслами о наживе, карьере, о том, чтобы сладко пожить. Они равнодушны к людям или просто презирают их.
Герой-рассказчик Матвей приходит к выводу, что попы бога "в работники наняли себе и кадильным дымом платят ему за то, что он сытно кормит их". "Низвели бога на должность укрывателя мерзостей своих, - с горечью думал Матвей, - подкупают его и торгуются с ним:
- Не забудь, господи, сколько дал я тебе!"
Официальная религия непопулярна в народе, все более теряющем веру в казенного бога. "За грехи свои я ответчица!" - гордо говорит "хорошая девица" Татьяна. Продающая себя ради детей скупым и жадным монахам, вдова на слова утешения "Ради детей - бог тебя простит!" отвечает с гневом: "А что мне в том? Не простит - не надо; простит - сама не забуду..." Уже "не носит страха в душе своей", "всей силой" борется за себя Христина.
Повесть протестует против жестокости и бесчеловечности жизни, равнодушия людей друг к другу. ("У нас, кроме покойников, никого не умеют жалеть!" "Где любовь видно?")
Однако содержание "Исповеди" не исчерпывается разоблачением духовенства и церкви.
"Вижу... - говорит Матвей, - много пустого народа и грязных жуликов, бесстыдных дармоедов, жадных, как воши... но все это только пыль позади толпы людей, охваченных тревогой богоискания".
И в повести появляется странник Иона с его проповедью богостроительства. "Вера, - по его словам, - великое чувство и созидающее! А родится она от избытка в человеке жизненной силы... Не бессилием людей создан бог, нет, но - от избытка сил... живы и бессмертны богостроители; ныне они снова тайно и усердно творят бога нового... Богостроитель - это суть народушко! Неисчислимый мировой народ!.."
Соединенная воедино, народная сила способна творить подлинные чудеса: в заключительной сцене повести - в сцене крестного хода - скрещение сотен сил и желаний толпы исцеляет девицу-калеку. Это исцеление - прямое и непосредственное проявление коллективной духовной энергии толпы, единой в желании помочь больной.
Завершают "Исповедь" слова о едином и верном пути народа "ко всеобщему слиянию ради великого дела - всемирного богостроительства ради!"
Горький увидел в религии одно из средств объединения масс, столь актуального в пору реакции: "разрушаются люди, отъединенные друг от друга и обессиленные одиночеством". Писатель хотел превратить религию из врага социализма в его союзника, пытался признавать "бога без церкви". И это было ошибкой, заблуждением. Ленин решительно заявил писателю: "Теперь и в Европе и в России всякая, даже самая утонченная, самая благонамеренная защита или оправдание идеи бога есть оправдание реакции... Никогда идея бога не "связывала личность с обществом", а всегда связывала угнетенные классы верой в божественность угнетателей".
Чувство коллективизма, товарищества, осознание общности интересов воспитывает не религия, не индивидуальные или коллективные молитвы, а классовая борьба. Вера в бога приучает человека к покорности, терпению, вырабатывает в нем психологию раба.
Хотя проповедь писателем новой религии, которую он пытался связать с социализмом, не имела общего с религией официальной, защищавшей эксплуататорский строй, она, по существу, уводила от революционной борьбы, была уступкой идеалистическим течениям русской общественной мысли, охватившим некоторых деятелей большевистской партии (Луначарский, Богданов), которые "проповедовали самые различные формы идеалистической философии - под громким названием "пролетарской философии" - и объединение религии и социализма" (Ленин).
Ильич убеждал Горького, что общая цель не исключает ошибок и заблуждений, что ошибки и заблуждения Богданова и Луначарского мешают достижению этой самой общей цели.
и богостроителей.
Горький тяжело переживал разногласия в партии. Он хотел примирить Ленина с Богдановым (именно поэтому и пригласил его на Капри), хотя сам писал в начале 1908 года: "Примирение - мечта". Ленин объявил Богданову и Луначарскому о "безусловном расхождении с ними по философии", а те отвергли его предложение заняться "общебольшевистским делом". Таким образом, примирения не вышло, и у писателя, как вспоминает М.Ф.Андреева, "было грустное настроение, с которым он долго не мог справиться".
Большим утешением для Горького было письмо Ленина: "Дорогой Алексей Максимович! Я был все время в полнейшем убеждении, что Вы и тов. Михаил (Вилонов. - И.Н.) - самые твердые фракционеры новой фракции, с которыми было бы нелепо мне пытаться поговорить по-дружески. Сегодня в первый раз увидел т.Михаила, покалякал с ним по душам и о делах и о Вас и увидел, что ошибался жестоко..." Ленин убеждал писателя, что партия преодолеет фракционную борьбу, выйдет из нее еще более окрепшей.
Борьба Ленина за Горького была сложной и нелегкой, и Ильич боролся за писателя, движимый не только личными дружескими чувствами: великий вождь видел в нем "авторитет в деле пролетарского искусства", "громадный плюс", который нужен большевикам: "Всякая фракция социал-демократической партии может законно гордиться принадлежностью к ней Горького", - писал Ленин в 1910 году. Когда французская и русская буржуазная печать распустила слух об исключении Горького из Российской социал-демократической рабочей партии, большевистская газета "Пролетарий", Ленин решительно опровергли эти слухи: "Буржуазным партиям хочется, чтобы Горький вышел из социал-демократической партии... Напрасно стараются буржуазные газеты. Товарищ Горький слишком крепко связал себя своими великими художественными произведениями с рабочим движением России и всего мира, чтобы ответить им иначе, как презрением".
обусловленных сложностей становления революционного сознания в народных массах. Это были не противоречия между идейными противниками, а расхождения между единомышленниками. Разногласия Ленина и Горького отражали трудности революционного движения, трудности формирования революционного социалистического сознания у таких чутких и своеобразных выразителей народного сознания, как художники.
Не только об ошибках пишет Горькому Ленин: он советует писателю беречь здоровье, не забывать об отдыхе, основательно лечиться:
"Пишите, как живете-можете. Хорошо ли работается?" "Как-то Ваше здоровье?" "Отдохнули ли и отдыхаете ли летом? Необходимо, ей-ей, Вам отдохнуть хорошенько!"
Жизнью Ленина, со своей стороны, интересовался и Горький. Так, он с опасением в конце 1907 года спрашивал одного из своих русских адресатов: "В Куоккале арестованы супруги Сосновские - Вы не думаете, что это Ильич? Очень боюсь, что он!" (Позднее выяснилось, это был не Ленин.)
Были ошибки у Горького в эти годы и в оценке литературных явлений. В курсе истории русской литературы, прочитанном им на Капри в партийной школе, наряду с верными и глубокими высказываниями, анализом тесной связи литературы с революционным движением в России, встречаются и неверные оценки (Радищева, Гоголя), заимствованные писателем из работ либеральных ученых.
части крестьянства на все крестьянство, на всю нацию.
6
Живя на Капри, писатель навсегда полюбил итальянский народ, его веселость, жизнерадостность, трудолюбие.
Горький живо интересуется Италией и ее искусством - осматривает Колизей, Форум, Ватикан, картинные галереи, Везувий.
"Из этой великолепной Флоренции - не вырвешься, удивительный город! В Уффици (картинная галерея. - И.Н.) был трижды и завтра пойду в четвертый раз". "Облазил все музеи, был в частных галереях, видел кучу интересного, - голова моя подобна лавке антиквария", - писал он Пятницкому. Не раз бывал Горький на народных праздниках песни в Неаполе.
В декабре 1908 года в южной Италии произошло землетрясение. Погибло около 100 тысяч человек, в Мессине уцелело менее 10% зданий.
Вместе с профессором В.Мейером за несколько недель он написал книгу "Землетрясение на Калабрии и Сицилии", ее высоко оценил А.Блок. Гонорар от книги поступил в пользу пострадавших от землетрясения.
"Я навсегда сохраню к вам, прекрасным и благородным людям, чувство глубочайшего уважения и самую горячую признательность, - писал Горький мэру Капри. - Время, проведенное среди вас, навсегда останется для меня прекраснейшей страницей моей жизни".
Италия платила Горькому взаимной любовью. Портреты писателя итальянские рабочие и крестьяне вешали рядом с портретами Гарибальди и Маркса. На сюжет "Макара Чудры" итальянскими композиторами было написано несколько опер. Каприйские носильщики всегда спрашивали приезжавших на остров русских, к какой партии они принадлежат - к "партии Максима Горького" или к "партии царя". С первых они брали немного или не брали вовсе, зато со вторых драли вовсю.
Итальянские впечатления легли в основу горьковских "Сказок об Италии".
склонных видеть в сегодняшних итальянцах вырождение некогда славной нации, Горький в "Сказках об Италии" подчеркивал силу, здоровье и красоту народного духа, видел рождение человека-социалиста, классовую солидарность пролетариата.
Горьковские "Сказки" не ставили своей задачей этнографически точное изображение жизни Италии. Цель писателя в другом - показать в трудовом итальянском народе черты, общие для рабочих всех стран. В героях "Сказок" читатели многих стран - в том числе и России - видели черты, свойственные своему народу, труженикам всего мира.
бытия - вот темы этих романтических "Сказок".
"Сказки М.Горького, - писал в предисловии от имени редакции сам писатель, - это картинки действительной жизни, как она показалась ему в Италии; он назвал эти картинки сказками только потому, что и природа Италии, и нравы ее людей, и вся их жизнь - мало похожи на русскую жизнь, и русскому простому человеку действительно могут показаться сказками".
В "Сказках" писатель выделяет преимущественно положительное, то, что может служить примером, и оставляет в тени отрицательные стороны народной жизни, слабость революционного движения в Италии, расслоение крестьянства, рост империализма.
звали к революционному героизму. Они резко противостояли преобладавшим в русской литературе тех лет упадку, унынию, проповеди неизбежности смерти, смакованию житейской грязи.