Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "О"

1. Фома Гордеев. Глава 12

Входимость: 1. Размер: 45кб.

Часть текста: Ежов был похож на ощипанную птицу, которая только что подралась и ещё не успела пережить возбуждения боя. — Пью, потому что надо мне от времени до времени гасить пламя сердца... А ты, сырой пень, тлеешь понемножку? - Надо мне идти к старику!.. — сморщив лицо, сказал Фома. — Дерзай! — Не хочется... — Так не ходи!.. — Нужно... — А тогда — иди!.. - Что ты всё балагуришь? — недовольно сказал Фома. - Будто и в самом деле весело ему... — Мне, ей-богу, весело! — воскликнул Ежов, спрыгнув со стола. — Ка-ак я вчер-ра одного сударя распатронил в газете! И потом — я слышал один мудрый анекдот: сидит компания на берегу моря и пространно философствует о жизни. А еврей говорит: "Гашпада! И за-ачем штольки много разного шлов? И я вам шкажу всё и зразу: жизнь наша не стоит ни копейки, как это бушующее море!.." — Э, ну тебя, — сказал Фома. — Прощай!... — Иди! Я сегодня высоко настроен и стонать я с тобой не могу... тем более, что ты и не стонешь, а — хрюкаешь... Фома ушёл, оставив Ежова распевающим во всё горло: Греми в бар-рабан и — не бойся... "Сам ты барабан..." — с раздражением подумал Фома. У Маякина его встретила Люба. Чем-то взволнованная и оживлённая, она вдруг явилась пред ним, быстро говоря: — Ты? Боже мой! Ка-акой ты бледный... как похудел... Хорошую, видно, жизнь ведёшь! Потом лицо её исказилось тревогой и она почти шёпотом воскликнула: — Ах, Фома! Ты не знаешь — ведь... вот! Слышишь? Звонят! Может быть — он... И девушка бросилась из комнаты, оставив за собой в воздухе шелест шёлкового платья и изумлённого Фому, — он не успел даже спросить её — где отец?...

2. А.П. Чехов

Входимость: 1. Размер: 38кб.

Часть текста: поставить в какие-то особенные условия, и это нужно сделать скорее, если мы понимаем, что без широкого образования народа государство развалится, как дом, сложенный из плохо обожженного кирпича! Учитель должен быть артист, художник, горячо влюбленный в свое дело, а у нас - это чернорабочий, плохо образованный человек, который идет учить ребят в деревню с такой же охотой, с какой пошел бы в ссылку. Он голоден, забит, запуган возможностью потерять кусок хлеба. А нужно, чтобы он был первым человеком в деревне, чтобы он мог ответить мужику на все его вопросы, чтобы мужики признавали в нем силу, достойную внимания и уважения, чтобы никто не смел орать на него... унижать его личность, как это делают у нас все: урядник, богатый лавочник, поп, становой, попечитель школы, старшина и тот чиновник, который носит звание инспектора школ, но заботится не о лучшей постановке образования, а только о тщательном исполнении циркуляров округа. Нелепо же платить гроши человеку, который призван воспитывать народ, - вы понимаете? - воспитывать народ! Нельзя же допускать, чтоб этот человек ходил в лохмотьях, дрожал от холода в сырых, дырявых школах, угорал, простужался, наживал себе к тридцати годам лярингит, ревматизм, туберкулез... ведь это же стыдно нам! Наш учитель восемь, девять месяцев в году живет, как отшельник, ему не с кем сказать слова, он тупеет в одиночестве, без книг, без развлечений. А созовет он к себе товарищей - его обвинят в неблагонадежности, - глупое слово, которым хитрые люди пугают дураков!.. Отвратительно все это... какое-то издевательство над человеком, который...

3. Жизнь ненужного человека. Глава 17

Входимость: 1. Размер: 13кб.

Часть текста: Макарова. Яков, любя похвастаться знакомствами, гордо тряхнул кудрявой головой и важно объяснил: - От своей трудной жизни! Работают в подвалах, по ночам, сырость, воздуху мало. Отдыхают — в тюрьмах, — от этого всяк наизнанку вывернется. Климкову захотелось в последний раз взглянуть на Ольгу; он узнал, какими улицами повезут арестованных в тюрьму, и пошёл встречу им, стараясь убедить себя, что его не трогает всё это, и думая о девушке: «Наверное, испугается. Плакать будет...» Шёл он, как всегда, держась в тени, пробовал беззаботно свистать, но — не мог остановить стройного течения воспоминаний об Ольге, — видел её спокойное лицо, верующие глаза, слышал немного надорванный голос, помнил слова: «Вы напрасно так нехорошо говорите о людях, Климков. Разве вам не в чем упрекнуть себя?» Слушая её, он всегда чувствовал, что Ольга говорит верно. И теперь у него тоже не было причин сомневаться этом, но было голое желание видеть её испуганной, жалкой, в слезах. Вдали затрещали по камням колёса экипажа,...

4. Из прошлого

Входимость: 1. Размер: 27кб.

Часть текста: вернуться в отеческий дом. Работали в открытом пакгаузе, на холоде; со степи набегал резкий ветер, царапал бабам лица, точно рашпилем; мимо пакгауза двигались вагоны с хлебом, жмыхом, с подсолнечным маслом; пыхтели, посвистывали, маневрируя, паровозы, а казачки, работая за три гривенника в день, пели торжественно и печально: Напрасно казачка его молодая И утро и вечер до полночи ждёт, Всё ждёт, поджидает: с далекого края Когда её милый казак прилетит. Красивые песни были у них; я записал десятка три, но один приятель взял их у меня «почитать» и потерял. А Серафима понесла чиненые мешки в кладовую и попала под пассажирский поезд. Ей отрезало колёсами левую руку с плечом и голову. На Крутую меня назначили «весовщиком», но вешать там нечего было, и обязанность моя заключалась в поверке грузов, которые шли на Поворино Грязе-Царицынской дороги и на Калач Волго-Донской ветки. Из вагонов назначения на Калач нужно было перегружать в вагоны на Поворино товары с персидского берега из Астары, Узун-Ада и др., это я делал вместе со сторожем Черногоровым-Крамаренком. Но это случалось не так часто, а главным делом моим была проверка бочек рыбы, которая шла с Волжской через Крутую на Поворино. Обычно с Волжской приходило от четырнадцати до двадцати поездов в сутки, составом не более, кажется, шестнадцати платформ. Пока паровоз маневрировал, я бегал с платформы на платформу с накладными в руках, а ночью - ещё с фонарём у пояса. Работа требовала некоторого знания акробатического искусства, потому что машинист дёргал состав весьма бесцеремонно, а бочки – скользкие или обмёрзли, прыгать с одной на другую было неудобно, особенно же неудобно зимними ночами, в метель. Проверять грузы необходимо было, потому что от Волжской на Крутую по подъёму поезда шли...

5. Пожар

Входимость: 1. Размер: 51кб.

Часть текста: цветы повилики, розовые кисточки клевера, золотые звёзды лютиков и мохнатый одуванчик. Съезд был непригоден для езды - даже пустые телеги сами собою катились вниз, подпирая лошадей, а спуститься с возом и подавно никто не решался. Круглый год эта щель в земле была безлюдна, и хотя внизу гудел город, но казалось, что съезд ведёт за реку, в синевато-серую пустоту лугов. Только летом, в праздничные дни да жаркими ночами, доможители Мало-Суетинской вылезали из своих жилищ, располагаясь в бурьяне откосов для бесед, пьянства и любви, возбуждаемой не столько игрою здоровой крови, сколько желанием избыть скуку нищей жизни. Улицей назывались две узкие полоски земли между линиями домов и откосами съезда. Старенькие дома, распухшие от обилия жителей, смотрели друг на друга через съезд водянистыми очами окошек недоверчиво или жались друг ко другу, не то осторожно спускаясь вниз, к простору широкой реки, не то с трудом восходя наверх, к тихому городу богатых купцов и строгих чиновников. Тесно, точно кадки огурцами, дома были набиты мастеровщиной, всё - скорняки, жестяники, столяры и портные для лавок готового платья на балчуге (от татарского – «болото», «грязь». Ещё со времён Ивана Грозного на в таком месте обычно строили кабаки; вокруг них развивалась мелкая торговля, рынок – Ред.). Эти люди с утра до ночи создавали...