Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Ж"

1. Чехов А. П. - Горькому А. М., 12 июля 1900 г.

Входимость: 1. Размер: 2кб.

Часть текста: Чехов А. П. - Горькому А. М., 12 июля 1900 г. ЧЕХОВ - А. М. ГОРЬКОМУ 12 июля 1900 г. Ялта   12 июль. Милый Алексей Максимович, Ваше приглашение в Китай удивило меня. А пьеса? Как же пьеса? Вы кончили, стало быть? Как бы ни было, в Китай ехать уже поздно, так как, по-видимому, война приходит к концу 1 . Да и поехать туда я могу только врачом. Военным врачом. Если война затянется, то поеду, а пока вот сижу и пишу помаленьку 2 . Получили мое письмо? Ответили Назарьевой? 3 У нас ничего нового, только жарища и духота почти невыносимые. Екатерине Павловне и Максиму поклон нижайший и привет. Будьте здоровы и счастливы. Ваш А. Чехов. Примечания Письма, т. 6, с. 89; Акад., т. 9, с. 93. 1 В подавлении "ихэтуаньского" восстания участвовали военные силы США, Великобритании, Франции, Германии, Италии, Японии, Австро-Венгрии и России. В июле - августе 1900 г. иностранные войска овладели городами Тяньцзинь и Пекин, Окончательно восстание было подавлено в сентябре 1901 г. 2 Летом 1900 г. Чехов начал работу над пьесой "Три сестры". 3 О просьбе писательницы К. В. Назарьевой выслать ей портрет Горького Чехов писал Горькому 7 июля 1900 г.

2. Картины к инсценировке П.С. Сухотина "В людях"

Входимость: 1. Размер: 22кб.

Часть текста: в, большинство - спит. Г р о х а л о чинит подушку, в руке - шило, дратва, рядом с ним – м о л о д о й п а р е н ь негромко играет на гармошке, повыше их – С е р г е й. Г р о х а л о. Брось, надоел. П а р е н ь. Не любишь музыку-то? Г р о х а л о. Весёлую - люблю. П а р е н ь. Весёлая, она - трудная. С е р г е й. Чем - трудная? П а р е н ь. Быстроты требует. С е р г е й (передразнил). Быстроты требует! П а р е н ь. Чего дразнишься? С е р г е й. Не люблю вот эдаких кислых чертей. П а р е н ь. Мы - не черти, а крестьяне, значит - хри-стияне, да-а! С е р г е й (дразнит). Да-а! Бя-а! П а р е н ь. Опять драку затеять хочешь? (Встаёт, отходит прочь.) Г р о х а л о. Зачем ты дразнишь их, в самом деле? Изобьют, как прошлый раз. С е р г е й. Зря ты трёшься тут. У них у всех - душа милостину просит, душа просит, а рука - не даёт. В каждом таком бычке - мироед сидит. Я их - знаю, работал по деревням. Трое суток потерпишь, на четвёртые - думаешь: не поджечь ли деревеньку-то? И уходишь от соблазна дальше... Ничего ты, Лексей, не понимаешь. Г р о х а л о. Кое-что, пожалуй, могу понять. С е р г е й. Ну, а что? Г р о х а л о. Вот понимаю, что ты анархист. С е р г е й. Чего-о? Какой там мархист? Г р о х а л о. Я тебе объяснял... С е р г е й. Ах, это... Ну, это - врёшь. Ты - дай мне власть, так я те покажу, какой я безвластник! Сделай-ко меня губернатором, а то хоть исправником, я тогда... (Женщина выбегает из-за склада, прыгает через спящих, Сергей схватил её за подол, она даёт ему пинок ногой...) ...

3. В ущелье

Входимость: 1. Размер: 58кб.

Часть текста: столы, скамьи, прилаживая рамы в пустые квадраты маленьких окон. В помощь плотникам и для охраны барака ночами от вороватых горцев молодой, крикливый студент-путеец, заведующий постройкой, прислал в ущелье троих сторожей: отставного солдата Павла Ивановича, меня и ещё какого-то вихрастого человека с казачьим лицом. Мы трое — люди "худые", а плотники — солидны, сыты, все в крепкой одёже, все — пожилые, и есть в них что-то общее, тяжёлое — кабанье. Они не ответили на приветствие наше, смотрят на нас неласково, подозрительно, и мы, обиженные холодной встречей, держимся в стороне от них: набросали в узкую речку камней и, устроив брод, перешли на другой берег, на солнце, в хаос серых обломков горы. Старшой у плотников — костлявый старичок, в белой рубахе и штанах. Точно к смерти оделся. Он ходит без шапки, у него жёлтая — во всю голову — лысина, широкий, серый нос; старая кожа на лице и шее ноздревата, как пемза, глаза мутнозелёны. Но за тёмными губами — плотный ряд мелких зубов, серые волосы бороды, подстриженной по-татарски, густы и, видимо, мягки. Он не работает, а всё время неутомимо ходит около барака по золотой стружке, заткнув за пояс очень отогнутые большие пальцы рук. Измеряя барак, людей, работу неподвижным взглядом немых глаз, он поёт гнусаво, подхалимисто, но внятно: Боже, боже, мой...

4. Жизнь Матвея Кожемякина. Часть 3, страница 10

Входимость: 1. Размер: 26кб.

Часть текста: - говорил сам себе Кожемякин. - Настроила меня, и вот теперь - сиди, как в яме! Дура...» По двору тихо бродил Шакир, вполголоса рассказывая новому дворнику Фоке, где что лежит, что надо делать. Фока был мужик высокий, сутулый, с каменным лицом, в густой раме бороды, выгоревшей досера. Он смотрел на всё равнодушно, неподвижным взглядом тёмных глаз и молча кивал в ответ татарину лысоватой острой головой. - Ты откуда? - спросил его хозяин в день найма. Глядя в землю, мужик не сразу ответил: - В пачпорте, чать, показано. - У вас там тоже голод? - Тоже. - Ну, вот, живи смирно, может, и поправишься. - Я - смирный, - сказал мужик, переступив с ноги на ногу, и громко сапнул носом, полным чёрных волос. Его движения были медленны, вещи он брал в руки неуверенно и неловко, на ходу качался с боку на бок, точно ноги у него были надломлены в коленях, и весь он был тяжко-скучный. Запрягая лошадь, чтобы ехать за водой, он дважды молча ударил её кулаком по морде, а когда она, избалованная ласками Максима, метнулась в сторону, прядая ушами и выкатив испуганные глаза, он пнул её в живот длинной своей ногой. Хозяин, видя это из окна, закричал: - Эй, эй - зачем? Это нельзя! - Нельзя - не буду, - ответил Фока, ненужно задирая голову лошади и вводя её в оглобли, а лошадь, вздрагивая и мигая, плакала. - Нельзя! - сердито говорил Кожемякин. - Она к этому не приучена. - Приучить - можно, - уверенно сказал мужик. - Да зачем...