Поиск по творчеству и критике
Cлово "MON"
Входимость: 1. Размер: 71кб.
Входимость: 1. Размер: 31кб.
Входимость: 1. Размер: 108кб.
Входимость: 1. Размер: 31кб.
Входимость: 1. Размер: 129кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 71кб.
Часть текста: 1, страница 15 Солнечная улица села тесно набита пестрой толпой сельчан и мужиков из окрестных деревень. Мужики стояли молча, обнажив лысые, лохматые и жирно смазанные маслом головы, а под разноцветно ситцевыми головами баб невидимым дымом вздымался тихонько рыдающий шепоток молитв. Казалось, что именно это стоголосое, приглушенное рыдание на о, смешанное с терпким запахом дегтя, пота и преющей на солнце соломы крыш, нагревая воздух, превращает его в невидимый глазу пар, в туман, которым трудно дышать. Люди поднимались на носки, вытягивали шеи, головы их качались, поднимаясь и опускаясь. Две-три сотни широко раскрытых глаз были устремлены все в одном направлении - на синюю луковицу неуклюже сложенной колокольни с пустыми ушами, сквозь которые просвечивал кусок дальнего неба. Климу показалось, что этот кусок и синее и ярче неба, изогнутого над селом. Тихий гул толпы, сгущаясь, заражал напряженным ожиданием взрыва громовых криков. Туробоев шел впереди, протискиваясь сквозь непрочную плоть толпы, за ним, гуськом, продвигались остальные, и чем ближе была мясная масса колокольни, тем глуше становился жалобный шумок бабьих молитв, слышнее внушительные голоса духовенства, служившего молебен. В центре небольшого круга, созданного из пестрых фигур людей, как бы вкопанных в землю, в изрытый, вытоптанный дерн, стоял на толстых слегах двухсотпудовый колокол, а перед ним еще три, один другого меньше. Большой...
Входимость: 1. Размер: 31кб.
Часть текста: у пианино стоит Л ю б о в ь. И в а н. Это твоё последнее слово? Я к о в. Да. И в а н (искренно). Изумительно жестокий человек ты, Яков! Это ты испортил мне жену, она была мягка, податлива... Я к о в. Пощади себя! Ты стоишь на позиции унизительной! Ф е д о с ь я. Вот когда так говорят, дружно, тихонько, так и слушать приятно голоса-то человеческие... И в а н. Не учи, я старше тебя... Я к о в. Я сказал, что не могу считать тебя порядочным человеком, а ты просишь у меня денег! И в а н (почти искренно). Да, ты меня оскорбил, а я прошу у тебя денег! Да, ты был любовником моей жены, а я вот ползаю перед тобой! Не думай, что мне это весело, не думай, что я не хотел бы отомстить тебе, - о-о! Я к о в. Да не говори же ты пошлостей! И в а н (с пафосом). Но ты болен - это защищает тебя! А я - нормальный, здоровый человек, и я - отец! Ты не понимаешь душу отца, как русский не может понять душу жида... то есть - наоборот, конечно! Отец - это святая роль, Яков! Отец - начало жизни, так сказать... Сам бог носит великое имя отца! Отец должен жертвовать для своих детей всем - самолюбием, честью, жизнью, и я - жертвую! Исполняя этот долг, я попираю моё самолюбие - иду в исправники... бывший полицеймейстер! Исполняя его, я слушаю оскорбления родного брата, и не я ли подставлял грудь мою пулям злодеев, исполняя великий долг мой! Ф е д о с ь я. Этот уж закричал... не может потерпеть, у!.. Не глядела бы... (Встаёт и уходит.) Я к о в. Забудь это... Пойми, несчастный человек, что ты погубил своих детей.. Где Вера? И в а н. Её найдут! Она воротится,...
Входимость: 1. Размер: 108кб.
Часть текста: затейливыми фестонами пыль немощёной улицы и притих, точно сам зарылся в пыль. Слетелись воробьи; прыгая мячиками, они шумно и хлопотливо выщипывают перья с отрубленной головы петуха; из подворотни Розановых вылез одноглазый чёрный кот, прилёг, нацелился, прыгнул, но, не поймав воробья, потрогал мягкой лапой петушиную голову, взял её в зубы, встряхнул и, не торопясь, солидно разводя хвостом, унёс добычу в подворотню. Твёрдо шагает почтенный Иван Иванович Розанов, гонит пред собою палкой рыжего козла; в городе заблаговестили ко всенощной, Розанов снял фуражку, обнажив лысый череп угодника божия, одобрительно взглянул в синее, прохладное небо; козёл тоже остановился, встряхивая бородою, глубоко воткнув копыта в пыль. «В Париже - это невозможно, - подумал Миронов. - В Париже не позволят гонять козлов по улицам. Там не бросают под окнами петушиные головы...» Вдали, внизу, за оловянной полосою реки, за рыжей грудой зданий водочного завода и серыми пятнами домов земской колонии душевнобольных, опускается к песчаным холмам, в чёрные, мохнатые кусты можжевельника, распухшее, лишённое лучей, оранжевое солнце, как будто оно, гладко обритое, ускользнуло из колонии душевнобольных и прячется. Это повторялось каждый вечер и надоело, как страница многократно прочитанной книги, прочно вклеившаяся в память. Чтоб не думать, Миронов расставлял в жемчужном небе чёрные кружочки карты...
Входимость: 1. Размер: 31кб.
Часть текста: части, правая больше левой. Шкаф обращён дверьми направо, спинка его завешена ковром, к ней прислонилось пианино; напротив - широкий тёмный диван и маленькое окно; в глубине этой комнаты дверь в столовую. Там светло. Если к пианино поставить стул – он закроет проход в столовую. У камина в глубоком кресле сидит Я к о в - седой, кудрявый, бритый, лицо мягкое, читает книгу. Сзади кресла на письменном столе высокая лампа под абажуром из зелёной бумаги. У стола, тоже в кресле, сидит Ф е д о с ь я, в руках у неё длинное серое вязанье, на коленях большой клубок шерсти, она всё время что-то бормочет. В столовой бесшумно ходит, накрывая стол к обеду, Г о р н и ч н а я; там же С о ф ь я – она моложава, лицо бледное, глаза малоподвижны, всегда смотрят вдаль, пристально и тревожно. Я к о в мешает угли в камине, она прислушивается к шуму, медленно идёт в комнату Я к о в а, за шкафом нерешительно останавливается. С о ф ь я. Я не помешаю? Я к о в. Конечно, нет! (Встречает её улыбкой.) С о ф ь я. Мне казалось - ты занят... Я к о в (снимая пенснэ). Чем? С о ф ь я. Я хочу спросить тебя, - госпожа Соколова, мать того, который стрелял в Ивана, просит принять её, - как ты думаешь, принять? Я к о в (нерешительно). Не знаю... Как мать, она имеет право на твоё внимание... хотя - зачем ей обращаться именно к тебе, а не к Ивану? Ф е д о с ь я (тихо и не поднимая головы, бормочет). Ждём-пождём да опять пойдём... С о ф ь я. Ты веришь, что стрелял этот? Я к о в. Видишь ли - я думаю, террористы не лгут, заявляя, что он не принадлежит к их партии... С о ф ь я. Мне тоже кажется... Я к о в. Ты что не сядешь? С о ф ь я (опуская голову). Не хочется... Я к о в. У тебя утомлённое лицо. С о ф ь я (негромко). Когда я сажусь - меня одолевает слабость. (Тише.) Извини, но я снова принуждена...
Входимость: 1. Размер: 129кб.
Часть текста: подзаголовок предлагаемой статьи, далеко скромнее. Мы хотели бы лишь посильно отметить некоторые основные пункты, в которых миросозерцание, - мы сказали бы мировосприятие - обоих писателей совпадает, несмотря на глубокую пропасть, которая отделяет интеллектуальное содержание и объем произведений Ницше от интеллектуального содержания и объема произведений Горького {В нашей литературе Н. К. Михайловский первый отметил и частью проследил это совпадение в первой же своей работе о Горьком, помещенной в IX и X книж<ке> "Русск<ого> бог<атства>" за 1898 г. Говорим "частью" потому, что, как видно из самих статей, мало-мальски детальная разработка этой темы совершенно не входила в его намерения; да к тому же перед ним в то время лежали только две первые книжки рассказов Горького. Далее, г. Неведомский в своем "Вместо предисловия" к книжке Лихтенберже о Ницше назвал Горького "самородком-ницшеанцем", но сделано это как-то вскользь, мимоходом, в одном из примечаний, - словом, так, как говорят о факте, вполне установленном. С таким сопоставлением имен Ницше и Горького, как бы само собой разумеющимся, читатель, вероятно, сталкивался не раз. А между тем, после г. Михайловского, насколько мы знаем, никто этой темы не касался.}. Предварительно, однако, мы считаем нужным сделать два-три замечания общего характера. Обычная двусмысленность, вернее, многосмысленность терминов "объективный" и "субъективный" становится безнадежной,...