• Наши партнеры:
    https://document-ltdd.ru где можно купить 2 ндфл.
  • Мать.
    Часть 2, глава 9

    Часть 1: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
    12 13 14 15 16 17
    18 19 20 21 22 23
    24 25 26 27 28 29
    Часть 2: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
    12 13 14 15 16 17
    18 19 20 21 22 23
    24 25 26 27 28 29
    Примечания

    IX

    Однажды Николай, всегда аккуратный, пришел со службы много позднее, чем всегда, и, не раздеваясь, возбужденно потирая руки, торопливо сказал:

    - Знаете, Ниловна, сегодня из тюрьмы бежал один из наших товарищей. Но кто он? Не удалось узнать...

    Мать покачнулась на ногах, охваченная волнением, села на стул, спрашивая шепотом:

    - Может быть, Паша?

    - Может быть! - ответил Николай, вздернув плечи. - Но как ему помочь скрыться, где его найти? Я сейчас ходил по улицам - не встречу ли? Это глупо, но надо что-нибудь делать! И я снова пойду...

    - Я тоже! - крикнула мать.

    - Вы пойдите к Егору, не знает ли он что-нибудь? - предложил Николай, поспешно исчезая.

    Она накинула платок на голову и, охваченная надеждой, быстро вышла на улицу вслед за ним. Рябило в глазах, и сердце стучало торопливо, заставляя ее почти бежать. Она шла встречу возможного, опустив голову, и ничего не замечала вокруг.

    "Приду, а он там!" - мелькала надежда, толкая ее.

    Было жарко, она задыхалась от усталости и, когда дошла до лестницы в квартиру Егора, остановилась, не имея сил идти дальше, обернулась и, удивленно, тихонько крикнув, на миг закрыла глаза - ей показалось, что в воротах стоит Николай Весовщиков, засунув руки в карманы. Но когда она снова взглянула - никого не было...

    "Почудилось!" - мысленно сказала она, шагая по ступеням и прислушиваясь. Внизу на дворе был слышен глухой топот медленных шагов. Остановясь на повороте лестницы, она, нагнувшись, посмотрела вниз и снова увидала рябое лицо, улыбавшееся ей.

    - Николай! Николай... - воскликнула она, опускаясь встречу ему, а сердце разочарованно заныло.

    - А ты иди! Иди! - негромко ответил он, махнув рукой.

    Она быстро взбежала по лестнице, вошла в комнату Егора и, увидав его лежащим на диване, задыхаясь, прошептала:

    - Николай бежал... из тюрьмы!..

    - Какой? - хрипло спросил Егор, поднимая голову с подушки. - Их там двое...

    - Весовщиков... Идет сюда!..

    - Чудесно!

    - Пожалуйте...

    Широко улыбаясь, Николай подошел к матери, схватил ее руку:

    - Кабы не увидал я тебя - хоть назад в тюрьму иди! Никого в городе не знаю, а в слободу идти - сейчас же схватят. Хожу и думаю - дурак! Зачем ушел? Вдруг вижу - Ниловна бежит! Я за тобой...

    - Как это ты ушел? - спросила мать.

    Он неловко присел на край дивана и говорил, смущенно пожимая плечами:

    - Случай подвернулся! Гулял я, а уголовники начали надзирателя бить. Там один есть такой, из жандармов, за воровство выгнан, - шпионит, доносит, жить не дает никому! Бьют они его, суматоха, надзиратели испугались, бегают, свистят. Я вижу - ворота открыты, площадь, город. И пошел не торопясь... Как во сне. Отошел немного, опомнился - куда идти? Смотрю - а ворота тюрьмы уже заперты...

    - Гм! - сказал Егор. - А вы бы, господин, воротились, вежливо постучали в дверь и попросили пустить вас. Извините, мол, я несколько увлекся...

    - Да, - усмехаясь, продолжал Николай, - это глупость. Ну, все-таки перед товарищами нехорошо, - никому не сказал ничего... Иду. Вижу - покойника несут, ребенка. Пошел за гробом, голову наклонил, не гляжу ни на кого. Посидел на кладбище, обвеяло меня воздухом, и одна мысль в голову пришла...

    - Одна? - спросил Егор и, вздохнув, добавил: - Я думаю, ей там не тесно.

    Весовщиков безобидно засмеялся, тряхнув головой.

    - Ну, теперь у меня голова не такая пустая, как была. А ты, Егор Иванович, все хвораешь...

    - Каждый делает, что может! - ответил Егор, влажно кашляя. - Продолжай!

    - Потом пошел в земский музей. Походил там, поглядел, а сам все думаю - как же, куда я теперь? Даже рассердился на себя. И очень есть захотелось! Вышел на улицу, хожу, досадно мне... Вижу - полицейские присматриваются ко всем. Ну, думаю, с моей рожей скоро попаду на суд божий!.. Вдруг Ниловна навстречу бежит, я посторонился да за ней, - вот и все!

    - А я тебя и не заметила! - виновато молвила мать. Она рассматривала Весовщикова, и ей казалось, что он как будто легче стал.

    - Верно, товарищи беспокоятся... - почесывая голову, сказал Николай.

    - А начальства тебе не жалко? Оно ведь тоже беспокоится! - заметил Егор. Он открыл рот и начал так двигать губами, точно жевал воздух. - Однако шутки прочь! Надо тебя прятать, что нелегко, хотя и приятно. Если бы я мог встать... - Он задохнулся, бросил руки к себе на грудь и слабыми движениями стал растирать ее.

    - Сильно ты расхворался, Егор Иванович! - сказал Николай и опустил голову. Мать вздохнула, тревожно обвела глазами маленькую. тесную комнату.

    - Это мое личное дело! - ответил Егор. - Вы, мамаша, спрашивайте о Павле, нечего притворяться!

    Весовщиков широко улыбнулся.

    - Павел ничего! Здоров. Он вроде старосты у нас там. С начальством разговаривает и вообще - командует. Его уважают...

    на нем сверкали живо и весело.

    - Дали бы мне поесть, - ей-богу, очень хочется! - неожиданно воскликнул Николай.

    - Мамаша, на полке лежит хлеб, потом пойдите в коридор, налево вторая дверь - постукайте в нее. Откроет женщина, так вы скажите ей, пусть идет сюда и захватит с собой все, что имеет съедобного.

    - Куда же - все? - запротестовал Николай.

    - Не волнуйся - это немного...

    Мать вышла, постучала в дверь и, прислушиваясь к тишине за нею, с печалью подумала о Егоре: "Умирает..."

    - Кто это? - спросили за дверью.

    - От Егора Ивановича! - негромко ответила мать. - Просит вас к себе...

    - Сейчас приду! - не открывая, ответили ей.

    Она подождала немного и снова постучалась. Тогда дверь быстро отворилась, и в коридор вышла высокая женщина в очках. Торопливо оправляя смятый рукав кофточки, она сурово спросила мать:

    - Вам что угодно?

    - Я от Егора Ивановича...

    - Ага! Идемте. О, да я же знаю вас! - тихо воскликнула женщина. - Здравствуйте! Темно здесь...

    Власова взглянула на нее и вспомнила, что она бывала изредка у Николая.

    "ВсЈ свои!" - мелькнуло у нее в голове.

    Наступая на Власову, женщина заставила ее идти вперед, а сама, идя сзади, спрашивала:

    - Ему плохо?

    - Да, лежит. Просил вас принести покушать...

    - Ну, это лишнее...

    Когда они входили к Егору, их встретил его хрип:

    - Направляюсь к праотцам, друг мой. Людмила Васильевна, сей муж ушел из тюрьмы без разрешения начальства, дерзкий! Прежде всего накормите его, потом спрячьте куда-нибудь.

    - Вы, Егор, должны были послать за мной тотчас же, как только к вам пришли! И вы дважды, я вижу, не принимали лекарство - что за небрежность? Товарищ, идите ко мне! Сейчас сюда явятся из больницы за Егором.

    - Все-таки в больницу меня? - спросил Егор.

    - Да. Я буду там с вами.

    - И там? О господи!

    - Не дурите...

    Разговаривая, женщина поправила одеяло на груди Егора, пристально осмотрела Николая, измерила глазами лекарство в пузырьке. Говорила она ровно, негромко, движения у нее были плавны, лицо бледное, темные брови почти сходились над переносьем. Ее лицо не нравилось матери - оно казалось надменным, а глаза смотрели без улыбки, без блеска. И говорила она так, точно командовала.

    - Мы уйдем! - продолжала она. - Я скоро ворочусь! Вы дайте Егору столовую ложку вот этого. Не позволяйте ему говорить...

    И она ушла, уводя с собой Николая.

    - Чудесная женщина! - сказал Егор, вздохнув. - Великолепная женщина... Вас, мамаша, надо бы к ней пристроить, - она устает очень...

    - А ты не говори! На-ко, выпей лучше!.. - мягко попросила мать.

    Он проглотил лекарство и продолжал, прищурив глаз:

    - Все равно я умру, если и буду молчать...

    Другим глазом он смотрел в лицо матери, губы его медленно раздвигались в улыбку. Мать наклонила голову, острое чувство жалости вызывало у нее слезы.

    - Ничего, это естественно... Удовольствие жить влечет за собой обязанность умереть...

    Мать положила руку на голову его и снова тихо сказала:

    - Помолчи, а?..

    Он закрыл глаза, как бы прислушиваясь к хрипам в груди своей, и упрямо продолжал:

    - Бессмысленно молчать, мамаша! Что я выиграю молчанием? Несколько лишних секунд агонии, а проиграю удовольствие поболтать с хорошим человеком. Я думаю, что на том свете нет таких хороших людей, как на этом...

    Мать беспокойно перебила его речь:

    - Вот придет она, барыня-то, и будет ругать меня за то, что ты говоришь...

    И медленно, с усилием двигая губами, Егор стал рассказывать историю жизни своей соседки. Глаза его улыбались, мать видела, что он нарочно поддразнивает ее и, глядя на его лицо, подернутое влажной синевой, тревожно думала: "Умрет..."

    Вошла Людмила и, тщательно закрывая за собой дверь, заговорила, обращаясь к Власовой:

    - Вашему знакомому необходимо переодеться и возможно скорее уйти от меня, так вы, Пелагея Ниловна, сейчас же идите, достаньте платье для него и принесите все сюда. Жаль - нет Софьи, это ее специальность - прятать людей.

    - Она завтра приедет! - заметила Власова, накидывая платок на плечи.

    Каждый раз, когда ей давали какое-нибудь поручение, ее крепко охватывало желание исполнить это дело быстро и хорошо, и она уже не могла думать ни о чем, кроме своей задачи, И теперь, озабоченно опустив брови, деловито спрашивала:

    - Как одеть его думаете вы?

    - Все равно! Он пойдет ночью...

    - Ночью хуже - людей меньше на улицах, следят больше, а он не очень ловкий...

    Егор хрипло засмеялся.

    - А можно в больницу к тебе прийти? - спросила мать.

    Он, кашляя, кивнул головой. Людмила заглянула в лицо матери темными глазами и предложила:

    - Хотите дежурить у него в очередь со мной? Да? Хорошо! А теперь - идите скорее.

    Ласково, но властно взяв мать под руку, она вывела ее за дверь и там тихо сказала:

    - Не обижайтесь, что я выпроваживаю вас! Но ему вредно говорить... А у меня есть надежда...

    Она сжала руки, пальцы ее хрустнули, а веки утомленно опустились на глаза...

    Это объяснение смутило мать, и она пробормотала;

    - Что это вы?

    - Смотрите, нет ли шпионов! - тихо сказала женщина. Подняв руки к лицу, она потирала виски, губы у нее вздрагивали, лицо стало мягче.

    - Знаю!.. - ответила ей мать не без гордости.

    Выйдя из ворот, она остановилась на минуту, поправляя платок, и незаметно, но зорко оглянулась вокруг. Она уже почти безошибочно умела отличить шпиона в уличной толпе. Ей были хорошо знакомы подчеркнутая беспечность походки, натянутая развязность жестов, выражение утомленности и скуки на лице и плохо спрятанное за всем этим опасливое, виноватое мерцание беспокойных, неприятно острых глаз.

    и, между прочим, ругала своего пьяницу мужа, которого ей приходится одевать чуть не каждый месяц во все новое. Эта выдумка мало действовала на торговцев, но очень нравилась ей самой, - дорогой она сообразила, что полиция, конечно, поймет необходимость для Николая переменить платье и пошлет сыщиков на рынок. С такими же наивными предосторожностями она возвратилась на квартиру Егора, потом ей пришлось провожать Николая на окраину города. Они шли с Николаем по разным сторонам улицы, и матери было смешно и приятно видеть, как Весовщиков тяжело шагал, опустив голову и путаясь ногами в длинных полах рыжего пальто, и как он поправлял шляпу, сползавшую ему на нос. В одной из пустынных улиц их встретила Сашенька, и мать, простясь с Весовщиковым кивком головы, пошла домой.

    "А Паша сидит... И - Андрюша..." - думала она печально.

    Часть 1: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
    12 13 14 15 16 17
    18 19 20 21 22 23
    24 25 26 27 28 29
    Часть 2: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
    12 13 14 15 16 17
    18 19 20 21 22 23
    24 25 26 27 28 29
    Примечания
    Раздел сайта: