15 июля 1927, Сорренто
Дорогой Сергей Николаевич - точно ли известно Вам, что книги Ваши "не появятся"? (речь идёт об издании собр. соч. Сергеева-Ценского частным изд-вом "Мысль", существовавшим в Ленинграде в 20-х гг. – Ред.) Я слышал, что Госиздат хочет "перекупить" их у "Мысли", дабы издать самому, как он издаёт Пришвина и ещё кого-то. М.б., Вы мне разрешите узнать, что там делается с Вашими книгами?
Мой роман ("Жизнь Клима Самгина" – Ред.), пожалуй, будет «хроникой» и будет интересен фактически, но если скажут, что его писал не художник, - сие приму как заслуженное. Вы отметили, что я «не старею». Это - плохо. Я думаю, что принадлежу к типу людей, которым необходимо стареть.
Мне кажутся неверными Ваши слова, что Л.Н.Толстой «внезапно постарел», я думаю, что он родился с разумом старика, с туповатым и тяжёлым разумом, который был до смешного и до ужасного ничтожен сравнительно с его чудовищным талантом. Толстой рано почувствовал трагическое несоответствие этих двух своих качеств, и вот почему он не любил разум, всю жизнь поносил его и боролся с ним. Проповедником он стал именно от разума, отсюда — холод и бездарность его проповеди. Художник был «схвачен за глотку» именно разумом, как об этом свидетельствуют письма и дневники Л.Н. 40-50-х годов. В 55 г. он уже решил «посвятить всю свою жизнь основанию новой религии» Ред.), только что написав «Казаков» и ряд прекрасных вещей. Его «новая религия» суть не что иное, как отчаянная и совершенно неудачная попытка рационалиста, склонного к мизантропии, освободиться от рационализма, который был узок, стеснял его талант. Всё, что до сего дня писалось о Толстом, писалось глупо и неверно, потому что писалось слишком вблизи, а ведь огромное здание вблизи не видно целиком, детали видно только. Пушкина начали видеть спустя 70 лет после его смерти, 20 лет изумлённо рассматривают, а он всё ещё не весь. Толстой, конечно, меньше Пушкина, но тоже - огромен и не скоро удастся разглядеть его. Он изумительно закончил фигурой и работой своей целую эпоху нашей истории.
Жалуетесь, что «проповедники хватают за горло художников»? Дорогой С.Н., это ведь всегда было. Мир этот - не для художников, им всегда было тесно и неловко в нём - тем почтеннее и героичней их роль.
Очень хорошо сказал один казанский татарин-поэт, умирая от голода и чахотки: «Из железной клетки мира улетает, улетает юная душа моя». (из стихотв. "Разбитая надежда" классика татарской литературы Г.Тукая (1886-1913) – Ред.)
Ну, а жара здесь - не хуже Вашей, дождей - ни одного с мая! Великолепный будет виноград. Будьте здоровы, дорогой С.Н.!
15.VII. 25.