Декабрь 1904, Петербург или Рига.
Уважаемый г. Рейнгардт!
Через несколько дней Константин Петрович Пятницкий пришлёт Вам мою пьесу - «Дачники».
Не думаю, что она понравится Вам и заинтересует немецкую публику: это слишком наше, чисто русское «семейное дело», и меня не удивит, если пьеса покажется Вам скучной и пустой.
Но всё же для того, чтобы облегчить Вам понимание жизни, которую я пытался воспроизвести в пьесе, скажу несколько слов.
Я хотел изобразить ту часть русской интеллигенции, которая вышла из демократических слоёв и, достигнув известной высоты социального положения, потеряла связь с народом, родным ей по крови, забыла о его интересах, о необходимости расширить жизнь для него и - не нашла себе духовного родства в буржуазном и бюрократическом обществе, к которому она примыкает чисто механически, пока ещё не сливаясь с ним в одно целое, как с классом, имеющим свои задачи, свой взгляд на жизнь.
Литература воспитала в ней презрение к мещанству, и это презрение - чисто головное, теоретическое - пока мешает ей духовно сродниться с чиновником и купцом, для которых, как для волка - лес и для быка - пастбище, вся страна является только местом, где можно есть.
она ищет только возможности оправдать себя за позорное бездействие, за измену своему родному слою - демократии.
Быстро вырождающееся буржуазное общество бросается в мистику, в детерминизм - всюду, где можно спрятаться от суровой действительности, которая говорит людям: или вы должны перестроить жизнь, или я вас изуродую, раздавлю.
И многие из интеллигенции идут за мещанами в тёмные углы мистической или иной философии, всё равно - куда, лишь бы спрятаться.
Вот - драма, как я её понимаю. Ключом к ней является, на мой взгляд, монолог Марьи Львовны в IV акте.
Посылаю дуэт Рубинштейна (Ред.), который поют в IV акте.
Мои знакомые, видевшие «На дне» в Вашем театре, - восторженно отзываются об игре артистов и тонком понимании, проявленном Вами в постановке этой пьесы.
М.Горький