Горький -- Грузенбергу
[Капри. 8/21 сентября 1908 г.]
Дорогой Оскар Осипович!
Удивили Вы меня вашим вопросом - защищать ли Арцыбашева?
Мне кажется, что в данном случае - нет вопроса: на мой взгляд, дело не в том, что некто написал апологию животного начала в человеке, а в том, что глупцы, командующие нами, считают себя вправе судить человека за его мнения, насиловать свободу его мысли, наказывать его - за что?
Что такое - писатель? Тот или иной строй нервов, так или иначе организуемый давлением психической атмосферы, окружающей его. Человек наших дней мучительно беззащитен от влияний среды, часто враждебных ему, - беззащитен, потому что психически беден, бессилен. Подбор впечатлений, западающих в душу - вместилище опыта,-- не зависит от воли Арцыбашева, Тимофеева1, Иванова2. Тимофеев, быть может, очень целомудренный и чистый парень, но количество и качество воспринятых им наблюдений над действительностью невольно заставит его избрать героем своим Дю-Лю3. И очень возможно, что Санин противен Арцыбашеву не менее, чем мне. Может быть, Санин плохо изображен,-- но можем ли мы утверждать, что он выдуман?
Вы извините меня за грубое сравнение, но - многое в современной литературе похоже на рвоту. Люди отравлены впечатлениями бытия и - хворают. У огромного большинства ныне пишущих не достаточно развита,-- а у многих и совершенно не развита,-- способность организма к сопротивлению социальным ядам, проникающим в него. Психика - неустойчивая, всегда тревожно колеблющаяся. Прибавьте к этому впечатлительность, почти болезненно повышенную, и полное отсутствие того корректива, который способен произвести внутри, в мозгу писателя, работу отбора впечатлений, организацию их. Мне кажется, что этот корректив - ощущение_ мира как процесса активного, динамического, процесса, в котором все временно, только движение вечно. Знаю, есть люди, утверждающие, будто движение это - бессмысленно, оскорбительно для гордости человеческой, - но знаю также, что всего менее истинно человеческой гордости именно у тех, кто о ней говорит часто и громко. А для меня жизнь полна смысла,-- она великолепнейший процесс накопления психической энергии,-- процесс очевидный, не отрицаемый и, может быть,-- способный даже мертвую материю превратить в чувствующую и мыслящую.
Но - мои взгляды излишни в данном случае, и я извиняюсь, что сбился с линии. Ваш вопрос, повторяю, удивил меня очень,-- в нем слишком громко звучит для моего уха то печальное разобщение людей, та психическая разбитость, отчужденность, которая и губит стольких в наши боевые дни.
И еще раз - извиняюсь, но должен сказать, что мы поступили бы разумнее и красивей,-- если бы объединялись на защите одного из наших - Арцыбашева, как в данном случае, или кого-либо иного, все равно! Наш враг - пошлость, в которой вязнут наши ноги по колена и которую так усердно и умно разводят в жизни те, кому пошлость необходима, как грязный ров, преграждающий доступ в крепость их.
"литературные" процессы.
Спасибо Вам за доклад о "Матери"4. Он мне показался очень глупым,-- да не обидятся люди из комитета глупостей по делам печати.
Но в этом есть и нечто досадное для меня: обращая на меня столь часто свое внимание, все эти начальства сильно способствовали моей т. н. "популярности", продолжают способствовать и теперь. Это мешает жить, как, напр., мешают блохи, москиты и иные насекомые. Не думайте, что я рисуюсь, но неприятно, когда о человеке пишут в газетах. По-моему, это допустимо лишь в тех случаях, когда трамвай сломает тебе ногу, или ты кончишь самоубийством, или публично поцелуешь незнакомую даму без ее разрешения.
Ну, вот сколько я наболтал! Вы, однажды, жаловались, что не пишу - вот вам!
Жму вашу руку. И очень благодарю.
На днях здесь был Буренин, много говорили о вас5.
Всего доброго!
А. Пешков
Печатается по первой полной публикации в кн. Грузенберга "Очерки и речи" (С. 225--227) с исправлением двух опечаток по машинописи и кн. Грузенберга "Вчера". На с. 1001 строка 19 печатается: "процесс очевидный, не отрицаемый" вместо "процесс очевидный, не отрицательный"; здесь же строка 50: "говорили" вместо "говорил".
Датируется по воспоминаниям Грузенберга "О Максиме Горьком" (АГ), публикации в газ. "Последние новости" (Париж, 1936, No 5601, 25 июля).
1 Тимофеев -- писатель, медик по образованию, автор повести "Сухие сучки", которую Горький рекомендовал в 1912 г. к напечатанию в журн. "Современник".
2 Трудно сказать, кого подразумевает Горький в данном случае: скорей фамилия "Иванов" употреблена им отвлеченно-символически, без ориентации на конкретную личность.
3 В воспоминаниях Грузенберга имеется подстрочное примечание: "Дю-лю - герой разбиравшегося в Петербурге процесса о совращении малолетних" О "чиновнике Дюлу, изнасиловавшем десяток малолетних девушек" Горький упоминает позднее в обращении "Вниманию культурных людей" (1910) (Арх. Г. Т. XIV. С. 65).
4 См. п. 2, прим. 3.
5 Буренин (1874--1962) - в период революции 1905--1907 гг. входил в боевую техническую группу при ЦК РСДРП, в 1906 г. по поручению большевистской партии сопровождал Горького в Америку.
Буренин гостил у Горького на Капри в августе 1908 г., вскоре после освобождения из "Крестов", куда был заключен в июле 1907 г. по обвинению в хранении нелегальной литературы и оружия. "Если будут судить, - зовите Оскара Осиповича Грузенберга",-- писала Буренину М. Ф. Андреева (АГ). Буренин Н. Е. Памятные годы: Воспоминания. Л., 1967. С. 209, а также воспоминания Грузенберга "О Максиме Горьком" (АГ). Ок. 9/22 апреля 1908 г. Горький писал Е. П. Пешковой: "Вчера, после 10 месяцев заключения в Крестах, оправдан судом Евгеньич" Т. IX. С. 50).