Горький - Амфитеатрову
[Капри. 9 января 1910 г.]
Получил вашу книжку1 в 8 вечера - к 3-м утра прочитал, и пришло в голову, что вы не только внешне2, а и внутренне схожи с Бальзаком: такое ж изумительное знание быта, такое ж уменье находить типичное, а главнейше - ваше отношение к бабству Бальзака напоминает. Мне кажется, что он относился к женщине вот так же уважительно, но - не без опаски и - будто бы - с некоторым недоумением.
Кстати: это отношение кажется мне вообще присущим людям психически здоровым и физически большим.
После Бальзака встал предо мной образ московского лихача: молодой он, умный, с большим сердцем и, конечно, фантазер, ибо - русский же! У него этакое органическое, интуитивное доверие к жизни, хорошее, добротное. И вот: едет он по знакомым улицам, все дома ему известны, и, любовно думая о тех, кто в них живет и как живет,-- лошадью он не правит. Заехал в тупик, оглянулся и - назад. Заглянул в переулок налево - улыбнулся умной улыбкой под усами, направо заглянул - беззлобно головой кивает. И снова едет кривой улицей, а из каждого окна на него прошлое смотрит и как бы просит: милый! Изъясни, пожалуйста, зачем я такое нелепое и хаотичное выросло? А он улыбается и - едет себе легонько, то туда посмотрит, то сюда и - дай ему боже здоровья! - всюду видит хорошее, а и плохое усмотря, не стонет, не охает...
Может быть, все это не так и, м. б., даже обидно вам, дорогой А. В., но вы - не обижайтесь, ей-ей пишу как думаю: не критикуя, не объясняя, а пытаясь разобраться в том сложном впечатлении, которое дала книга. Она, просто говоря, понравилась мне, хотя в ней есть места оборванные, неконченные, недосказанные. В ней - однако ж - на семь книг материала. Она то, что Чехов называл "творог". В ней есть Русь, хорошая Русь, о которой говорится хорошим русским языком. Я, читатель, очень доволен. Мне грустно и хорошо. Я очень жалею, что книга кончена, а 2-й части нет - это нечасто бывает, что, прочтя книгу, ощущаешь сожаление - эх, уж конец!
Будь я критиком - написал бы статью "А. Амфитеатров, русский писатель" - и, думаю, интересно бы написал. Нравитесь вы мне как писатель, и как человека очень уважаю я вас. Нравится мне весь ваш ход сквозь жизнь - богомольная ваша тропина.
Прочитал на днях роман Елены Вельтман "Приключения Густава Ириковича, жениха Ксении Годуновой" - вот интересная бабочка, эта Вельтман!3 Вообще читаю древности разные и весьма доволен. Многие обруганы совершенно зря, по моему убеждению. Хочется справедливой истории литературы, а ее делают еще более несправедливо, чем раньше делывали.
Ну, до свидания!
Очень по душе мне и то, что книга ваша Г[ерману] А[ександровичу] посвящена и что назван он в посвящении "могучим русским человеком" 4
Крепко жму руку. Книгу - по жребию - читает Зина, сегодня кончит, потом очередь М. Ф.
Всего доброго!
А. Пешков
Примечания
Дн. Пятницкого 26 декабря 1909 г./8 января 1910 г.: "Получили "Девятидесятники"" (АГ).
1 Роман "Девятидесятники", т. 1. "Подруги" (СПб., изд-во "Прометей", 1910).
2 О внешнем сходстве Амфитеатрова с Бальзаком говорилось в заметке Теофраста Ренадо "В Кави ди Лаванья", напечатанной в "Одесских новостях" (1908, No 7634, 4/17 окт.).
3 Вельтман (урожд. Кубе) (1816--1868) - писательница. Исторический роман "Приключения королевича Густава Ириковича, жениха царевны Ксении Годуновой" впервые опубликован в журн. "Отечественные записки" (1867, No 1-5). Отдельное издание: СПб., тип. А. А. Криевского, 1867.
4 В посвящении романа "Девятидесятники" Амфитеатров писал: "Могучему русскому человеку Герману Александровичу Лопатину с любовью и благоговением посвящаю этот роман в память совместных дней под сенью кавийской.
".