Примочкина Н. Н.: Переписка с В. С. Войтинским

Переписка с В. С. Войтинским  

Переписка Горького с Войтинским охватывает сравнительно небольшой, но очень важный для духовного и творческого развития Горького отрезок времени (1914--1916). Она совпадает с тем периодом организационно-журналистской деятельности писателя, который привел его к созданию антивоенного журнала "Летопись". Изданием "Летописи" завершился дореволюционный этап журналистской деятельности Горького. Значительность переписки определяется ее большой публицистической насыщенностью. В письмах Войтинскому 1914 г. писатель высказал ряд самых заветных, глубоко выстраданных, подчас весьма горьких мыслей о состоянии русского общества в начальный период первой мировой войны, поделился своими опасениями и тревогами за судьбу России, за ее будущее, связанное, по его мнению, с "юными силами" рабочей демократии. Письма Горького 1915 г. интересны прежде всего тем, что в них он определял задачи журн. "Летопись", его идейно-политическую платформу, сообщал о тактике редакции в условиях военной цензуры.

Писатель, политический деятель, экономист Войтинский не принадлежал к числу друзей Горького, однако личность его, наделенная незаурядным общественным темпераментом и недюжинными литературными способностями, так же как его произведения, отразившие жизнь революционера-подпольщика, а затем политического каторжанина, не могли не вызвать к себе внимания пролетарского писателя. Следует особо отметить, что Горький привлек Войтинского к сотрудничеству в "Летописи" еще до ее выхода.

Владимир Савельевич Войтинский родился 12/24 ноября 1885 г. в Петербурге, в семье профессора математики Электротехнического института. Будучи еще гимназистом, увлекся экономикой и написал оригинальную научную работу "Рынок и цены; теория потребления и рыночных цен". Эту работу он послал для отзыва известному русскому экономисту профессору М. И. Туган-Барановскому. Познакомившись с ней, ученый подумал, что это труд неизвестного ему доцента, и был приятно удивлен, узнав, что автор - всего лишь гимназист. Туган-Барановский дал рекомендательное письмо к издателю и написал предисловие к книге, с которым она и вышла в 1906 г. в Петербурге.

Поскольку в то время экономические науки изучались вместе с правом, Войтинский по окончании гимназии в 1904 г. поступил на юридический факультет Петербургского университета (в 1909 г. был исключен за неуплату денежных взносов за обучение). Молодой ученый начинает активно участвовать в общественной студенческой жизни, а в 1905 г. вступает в социал-демократическую партию и примыкает к большевикам. В период революции 1905--1907 гг. Войтинский вел партийную работу под кличкой "Сергей Петров", выступал в качестве агитатора на рабочих митингах, был инициатором, организатором и председателем Совета безработных, имевшего тесную связь с большевиками, в 1907 г. входил в Петербургский комитет социал-демократической партии. Талантливого организатора рабочего движения вскоре заметил В. И. Ленин. Позже Войтинский вспоминал: "В большевистском центре царил безраздельно Ленин. Его непререкаемый авторитет основывался не только на его талантах и исключительной работоспособности, но главным образом на необычайной уверенности, с которой он решал все вопросы. Это не была самоуверенность доктринера, а нечто иное.

Никогда не замечал я у Ленина признаков "генеральства". Наоборот, в обращении с товарищами (особенно с рабочими) он был внимателен и прост. При появлении новых людей терпеливо слушал их, как бы ни были скучны их рассказы. Слушал он по-особому: склонив голову набок, наставив ухо, лукаво прищурившись, с выражением напряженной работы мысли <...>

Никто не умел так, как Ленин, угадать настроения рабочей массы и выразить их сжато, выпукло, хлестко"1.

Однако, по признанию самого Войтинского, он никогда, даже в этот период наибольшего сближения с Лениным и ленинцами, "не чувствовал себя настоящим большевиком"2.

В годы реакции после разгрома первой русской революции, когда стало ясно, что Войтинскому, уже не раз арестовывавшемуся, грозят долгие годы тюрьмы и каторги. Ленин посоветовал ему эмигрировать за границу, чтобы издавать там партийный журнал. Однако Войтинский не захотел оставлять Россию и по заданию партии поехал в Екатеринослав для работы в местной партийной организации. В 1908 г. он был арестован и попал в Екатеринославскую каторжную тюрьму, известную своим суровым режимом. Впечатления, почерпнутые в тюрьме, легли затем в основу многих рассказов и очерков писателя.

За принадлежность к социал-демократической партии суд приговорил Войтинского к четырем годам каторги. В 1910 г., находясь в Александровском каторжном централе около Иркутска, Войтинский начал писать полубеллетристические очерки о событиях революции 1905--1907 гг., о партийной работе среди рабочих и крестьян, об увиденном и пережитом в тюрьме и на каторге. Эти очерки печатались в журналах "Русское богатство", "Вестник Европы", "Наша заря", "Ежемесячный журнал", "Современник" и др. По свидетельству автора, он взялся за перо "ради памяти замученных в тюрьмах товарищей"3. Характерны сами названия очерков: "По этапу", "За железной решеткой"; "О каторге" и т. д. Позже Войтинский вспоминал, как он начал работать на новом для себя поприще литератора: "У меня была внутренняя потребность использовать выгоды моего положения для разоблачения преступлений, свидетелем которых я был в Екатеринославе"4.

В тюрьме Войтинский наблюдал за переживаниями и поведением приговоренных к смерти заключенных. Эти впечатления легли в основу его первого рассказа "Смертники", который был напечатан под псевдонимом "С" в журнале "Вестник Европы" (1910, No 7, 8), а затем под псевдонимом "А. Л." издан отдельной книжной за границей (Берлин, 1911). В очерке "Суд победителей", напечатанном со значительными цензурными купюрами в издаваемом Короленко "Русском богатстве" (1911. No 6/7), Войтинский разоблачал царское судопроизводство, описывал суд над шахтерами и железнодорожниками за их участие в декабрьском восстании 1905 г. Вслед затем он написал очерк "После взрыва"5 о неудавшейся попытке побега из тюрьмы, приговоренных к смертной казни политических заключенных. Она закончилась расстрелом ее участников, после чего в тюрьме воцарился террор над заключенными, сопровождавшийся их физическими истязаниями и зверскими избиениями. В AГ хранится письмо Короленко Войтинскому по поводу этого очерка. ""После взрыва",-- писал Короленко 18 июня 1913 г.,-- мы, после коллективного совещания в редакции, решили напечатать, но только считаем нужным вооружиться доказательствами на случай суда. То, что место действия не названо,-- ничего не значит: всем, читающим газеты, сразу видно, в чем дело. Принять это за художественный вымысел невозможно, да и вымысел такого рода не имел бы никакой цены. Все значение этого очерка - обличительное, значит, необходима точность, определенность и доказательность фактов".

Вспоминая о тюрьме как о "царстве скорби и муки", где процветали "смерть в самых отвратительных ее формах, унижения, изощренное мучительство"6, Войтинский тем не менее неизменно подчеркивал мужество, душевное благородство, сплоченность своих товарищей, которые вызывали в нем чувство подлинного уважения, веру в жизнь, в себя, в окружающих людей. Весьма характерен в этом смысле рассказ "Призраки", где описание бесчеловечных условий тюремной жизни заканчивалось мажорной нотой: "Сквозь грязь падений, сквозь уныние и скорбь сверкали передо мной алмазные нити, связывающие людей и в муке спасающие жизнь"7. Стилистически эти рассказы были наиболее близки к прозе поздних народников с их склонностью к эмпирической описательности. 

Яркость и плотность фактического материала, правдивость его подачи, неизменный оптимизм, вера в людей, их человеческое достоинство и мужество - черты, которые не могли не привлечь к этим произведениям внимания Горького. "... Мне очень нравятся Ваши рассказы",-- признавался он в письме к ссыльному писателю 1 октября 1914 г. (п. 3). Три больших очерка: "Смертники", "После взрыва" и "За железной решеткой" - были изданы Войтинским отдельной книжкой под названием "Вне жизни. Очерки тюрьмы и каторги" (СПб., изд. В. С. Войтинского, 1914).

Выйдя после отбытия каторги в начале 1913 г. на поселение в Иркутск, Войтинский работал в кружке социал-демократии, читал лекции по политическим вопросам, входил в местные общественные организации, вместе с ссыльными Н. А. Рожковым и Н. Ф. Чужаком издавал социал-демократические газеты "Новая Сибирь" и "Сибирское слово", а также продолжал активно сотрудничать в столичной народнической и социал-демократической прессе, в том числе и большевистской.

С обращением ссыльного писателя в большевистский журнал "Просвещение",

В АГ хранится письмо Войтинского в редакцию "Просвещения" от 17 марта! 1914 г., переданное, видимо, редакцией Горькому (поступило в АГ от И. А. Груздева):

"Ув[ажаемый)] тов[арищ]!

При сем пересылаю Вам рукопись с 4 стихотворениями тов[арища] с[оциал]-д[емократа], до сих пор почти не печатавшего своих произведений.

По-моему, эти стихотворения заслуживают напечатания, и вообще автор может стать для "Просвещения" весьма ценным постоянным сотрудником. У автора имеется много вещей и для "Пути правды"8.

Напишите мне, пригодились ли стихи для "Просвещения" и высылать ли дальнейшие вещи для "П[ути] пр[авды]".

С прив[етом] Вл. Войтинский

17 марта, 1914 г.

Иркутск

Жандармская, 32".

Судьба стихов начинающего автора - социал-демократа, о котором идет речь в этом письме, неизвестна.

К предыстории переписки Горького с Войтинским относятся также события, связанные с попыткой последнего опубликовать в журнале "Просвещение" свой роман "Волны", посвященный изображению революции 1905 г.

Осенью 1913 г. Войтинский передал рукопись первой части романа в "Просвещение". Редакция переправила ее В. И. Ленину в Краков. В конце октября 1913 г, Ленин послал роман на отзыв проживавшему на Капри Горькому вместе со следующим письмом: "Дорогой Алексей Максимыч! Посылаю Вам сегодня заказной бандеролью начало романа, который идет в "Просвещение". Думаем, что Вы не против. Если же Вы, паче чаяния, против, - _телеграфируйте_ в "Просвещение": "Войтинского отложите" или "роман Войт. не пускайте"9. Ответ Горького не сохранился. Однако, судя по следующему письму Ленина от 1/14 или 2/15 ноября, исатель высказался против печатания романа. "Дорогой А. М.!--писал Ленин,-- получил роман и Ваше письмо. По-моему, задержать роман, раз Вы не за. " 10. Как видим, Ленин не успел ознакомиться с рукописью и решение о ее судьбе предоставил Горькому. Вероятно, писателя не устраивала в этом произведении не его содержательная сторона, а недостатки формы: нецельность, нестройность, отсутствие необходимого художественного опыта у era автора. Через несколько лет Войтинский в письме к Горькому сам откровенно признавался, что "форма романа" оказалась для него "слишком трудной" (п. 11). Тем не менее в апрельской книжке журнала "Просвещение" за 1914 г. (No 4) появился отрывок из романа "Волны" под заглавием "Луч света среди ночи", описывающий выступление агитатора-партийца Павла Мирского на заводском митинге. Его публикация вызвала репрессии со стороны властей: 4-й номер журнала был конфискован, а официальный редактор "Просвещения" В. Е. Соколов и сам автор привлечены к судебной ответственности.

Начало переписки Горького с Войтинским как раз и связано с появлением этого рассказа в "Просвещении" и откликами на него читателей. Первое (не дошедшее до нас) письмо было написано в мае-июне 1914 г. Горьким. Насколько можно судить по ответу Войтинского, Горький писал в нем о рассказе "Луч света среди ночи", пересылал адресату письмо двух рабочих, написанное по поводу этого рассказа, и просил прислать ему новую книгу адресата "Вне жизни. Очерки тюрьмы и каторги" (п. 1, прим. 5).

В годы иркутской ссылки Войтинский постепенно, под влиянием меньшевистского окружения, все дальше отходит от большевизма. Сам писатель попытался позже объяснить это тем, что "все... легальные литературные предприятия... велись главным образом меньшевиками, которые были представлены в иркутской ссылке сильнее и ярче, чем большевики"11.

Сильное влияние на взгляды Войтинского оказал один из лидеров меньшевизма И. Г. Церетели, с которым он сдружился в годы ссылки. Небольшевистскую позицию занял Войтинский в полемике по вопросу о расколе социал-демократической фракции Государственной думы. Как известно, борьба большевиков с меньшевиками внутри думской фракции закончилась в ноябре 1913 г. выделением большевиков в самостоятельную Российскую социал-демократическую рабочую фракцию. "Я был противником этого раскола,-- вспоминал впоследствии Войтинский,-- и послал даже в петербургскую "Правду"12 статью под заглавием "В защиту общего знамени". Редакция переслала рукопись в Краков, и оттуда я получил от Ленина дружеское письмо, которым "Ильич" пытался вернуть меня в лоно большевизма"13.

В этом письме от 20 декабря 1913 г. В. И. Ленин резко критиковал бывшего товарища за меньшевистский уклон, за нетвердость идейных позиций: "Дорогой коллега!-- писал он. - Получив статью "За общее знамя", должен по совести сказать, что она решительно никуда не годится. Откровенность и прямота прежде всего - не так ли?

Автор абсолютно не понял положения дел в России и дал себя увлечь... как бы это помягче выразиться?., "амикошонству", что ли, с пошехонскими меньшевиками.

В России идет процесс восстановления и укрепления марксистской рабочей партии. Дискуссии и резолюции, кои возбуждают в авторе такую близорукую насмешку, имеют гигантское воспитательное и организационное значение <...>

За грубоватой формой пролетарской "потасовки" не видеть гигантского идейного и организационного значения борьбы рабочего класса из-за 2-х течений - это слепота феноменальная. Лучшего для автора объяснения сей слепоты, как его оторванности и его "пленения" меньшевистско-сволочной компанией, представить себе не могу <...>

Наш журнал не альманах, а боевой орган. Поэтому о напечатании статьи и речи быть не может. Но я был бы очень рад видеть возражение автора на мою критику, как вообще рад бы чрезвычайно всякому обмену мнений с старыми друзьями. Ежели я что "переписах" в этой критике и выразился иногда не слишком вежливо - прошу снисходительно меня извинить. Обидеть, ей-же-ей, не хотел, а во имя старой дружбы выкладывал "в простоте" все, что думал и думаю <...>

До свидания, дорогой товарищ, плюйте почаще на меньшевиков, изучайте _факты_ теперешнего рабочего движения, вдумывайтесь в их значение и ваша, извините, прокислость пройдет, не "средней линии" будете вы искать, а будете помогать сплочению рабочих против шайки изменников"14.

Войтинский не прислушался к предостережениям Ленина, не смог понять правильно сложные перипетии нового этапа борьбы большевиков с "ликвидаторами". "Меня это письмо, - вспоминал он, - не убедило, и с этого времени началось мое организационное удаление от большевизма"15.

Летом 1914 г. Войтинский совершил путешествие по диким местам Восточной Сибири и по тайге. Впечатления от поездки, от встреч с местным населением, золотоискателями и политическими ссыльными были описаны им в серии очерков и рассказов под общим заглавием "По Сибири", которые вскоре появились в журналах "Современник" (1915, No 1) и "Вестник Европы" (1915, No 6; 1916, No 2, 6, 9). Некоторые из них были затем включены в книгу "В тайге" (Пг.: Книга, <1916>).

Начало первой мировой войны застало Войтинского в Якутске. Впоследствии ставший под влиянием меньшевизма "оборонцем", в первые месяцы войны он занимал в целом интернациональную, антивоенную позицию. Войтинский считал, что нужно всеми силами бороться против войны, против шовинистического угара, за сохранение интернациональных традиций в международном рабочем движении. Его памфлет о войне, подробный план которого он излагал в одном из писем Горькому (п. 2), так и не увидел света, запрещенный военной цензурой. Тогда вместе с ссыльными товарищами И. Г. Церетели и Н. А. Рожковым он решил издавать антивоенный "Сибирский журнал", к участию в котором пытался привлечь и Горького. Содержание журнала было таково, что после выхода первого номера (10 дек. 1914 г.) он был тотчас конфискован, а его официальный издатель арестован. Позднее Войтинский писал: "Посреди шовинистических завываний всей русской прессы "Сибирский журнал" подымал знамя борьбы с войной. Вопрос о войне он ставил интернационалистски и социалистически, обращая взгляд к организованному пролетариату всего мира и в нем указывая силу, призванную спасти человечество от того хаоса, к которому толкают Европу силы империализма"16. 1 января он вместе с Церетели выпустил первый номер нового журнала "Сибирское обозрение", продолжавшего и развивавшего ту же тематику. Однако и его постигла та же участь: он был тут же конфискован и закрыт.

С первых дней войны во всех воюющих странах, в том числе и в России, в ход были пущены все средства для раздувания военной истерии и ура-патриотических чувств населения. Буржуазная пресса распространяла идеи об освободительной миссии России, о защите ею всех славян от "варварства" "тевтонцев". Империалистическая борьба европейских государств выдавалась за битву "двух миров", "двух рас", "двух душ" - славянской и германской. В начале войны шовинизмом была заражена довольно большая часть творческой интеллигенции. Л. Н. Андреев, А. И. Куприн, Ф. К. Сологуб и другие воспевали войну и русский патриотизм. Те же настроения распространились и среди международной социал-демократии. Лидеры социализма в Германии и Франции предали интернациональное рабочее движение, проголосовав за военные кредиты и перейдя с позиций международной солидарности на позиции национализма и патриотизма. Аналогичные тенденции проявились и в среде русских социал-демократов. "Оборонцем" объявил себя в первые дни войны Плеханов. К нему примкнули "впередовец" Алексинский, меньшевик Маслов, анархист Кропоткин и др. Все это подействовало на Горького угнетающе. В письме к Е. П. Пешковой от 10 сентября 1914 г. он писал, например: "Как вспомнишь, что три года тому назад люди серьезно говорили о возможности планетарной культуры, о необходимости организации мирового разума, что была уверенность в прочности принципов, идей, международной солидарности лучших представителей человечества. И - вот! Люди науки свирепеют так же, как простое пушечное мясо. Бессмысленно и бесстыдно разрушаются исторические памятники.

"17.

Грандиозный масштаб военных действий, количество втянутых в войну больших и малых стран и народов, невозможность высказаться на страницах прессы, контролируемой жесточайшей военной цензурой,-- все это подавляло и ставило в тупик.

долгих лет буревестником революции, символом правды и свободы. Неудивительно, что именно в этот период между Горьким и его адресатом завязывается особенно оживленная и заинтересованная переписка. В этих письмах Горький делится своими наблюдениями над событиями, пытается осмыслить их и дать оценку происходящему. Многие из этих суждений и мыслей перекликаются с его публицистикой той поры (имеются в виду написанные осенью 1914 г. "Воззвание к населению", три статьи цикла "Несвоевременное" и статья "Две души"). Однако, за исключением "Воззвания к населению", статьи не были тогда напечатаны из-за цензурных условий (см. п. 4, прим. 6). Поэтому письма к Войтинскому и другим ссыльным революционерам стали, пожалуй, единственным способом обмена мнениями с единомышленниками, откровенного высказывания по наболевшим вопросам. Благодаря этим письмам мы как бы проникаем в лабораторию напряженной мысли писателя, постигаем ее масштаб, видим, как постепенно он освобождается от своих тяжелых настроений и приходит к решению действовать, находит средства для борьбы за идеалы интернационализма, мира, международной рабочей солидарности.

С весны 1915 г. Горький усиленно занимается организацией нового журнала. Эти усилия завершаются выходом в декабре 1915 г. литературно-политического ежемесячника "Летопись", главной задачей которого была борьба "против военной идеологии", "разоблачение тех захватных планов, которые преследуют империалисты всех воюющих стран"18.

В период организации Горьким "Летописи", осенью 1915 г., ссыльный Войтинский был арестован за антивоенную литературную деятельность. По выходе из тюрьмы он попытался найти новые возможности для антивоенной борьбы и обратился за помощью к Горькому. Писатель тут же откликнулся на его просьбу и предложил сотрудничать в новом журнале.

Дальнейшая переписка касается участия Войтинского в "Летописи". В No 5 и 12 журнала за 1916 г. были напечатаны два его очерка: "Беженцы в Сибири" и "Областной сибирский съезд". Ссыльный писатель хотел бы шире участвовать в журнале. В письмах к Горькому он предлагал для печати свою повесть "За жизнь!" и рассказы "На гребне волны" и "В деревне" (п. 10, 11). Ни одно из этих произведений в "Летописи" не появилось. В 1917 г. в журнале была напечатана рецензия П. С-ского (псевдоним П. Н. Сурожского) на книгу Войтинского "В тайге". Охарактеризовав помещенные в сборнике рассказы как "правдивые бытовые картинки сибирской жизни", автор рецензии обратил особое внимание на их социальную направленность, на критическое изображение эксплуатации сибирскими купцами - "капиталом" - местных жителей - тунгусов19.

События Февральской, а затем Октябрьской социалистической революции и гражданской войны далеко развели судьбы Горького и его адресата. Сразу после Февральской буржуазной революции Войтинский возвратился в Петроград. При Временном правительстве он являлся членом Исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов, членом Бюро этого Комитета, комиссаром Северного фронта. В октябре 1917 г. участвовал в контрреволюционном походе Керенского--Краснова на Петроград для подавления Октябрьского вооруженного восстания, был арестован и после освобождения, в начале 1918 г., вместе с Церетели уехал в Грузию, где редактировал меньшевистскую газету "Борьба".

оказался в эмиграции и переехал в Берлин. В 1923--1924 гг. в Берлине в издательстве З. И. Гржебина вышли две книги его воспоминаний "Годы побед и поражений" (о годах первой русской революции, о тюрьме и ссылке 1908--1917 гг.). Познакомившись с ними, Горький писал Б. И. Николаевскому: "Книга Войтинского очень интересна"20. Кроме занятий литературой в 20-е годы Войтинский вновь обратился к увлечению своей юности - экономической науке и написал огромный энциклопедический труд "Весь мир в цифрах", содержащий основные итоги по различным отраслям хозяйственной статистики. На русском языке вышли первые два тома (Берлин: Знание, 1925). Целиком все 7 томов труда были изданы на немецком языке (Die Welt in Zahlen. Berlin: Rudolf Mosse, 1925--1928).

С попыткой издать этот труд полностью на русском языке для советских читателей связано возобновление после долгих лет молчания переписки его с Горьким. 16 февраля 1925 г. он послал писателю первый том своего труда и обратился к нему с просьбой похлопотать о допущении этой работы в Россию. "Глубокоуважаемый Алексей Максимович! - сообщал Войтинский. - Посылаю Вам свою книгу <...> Вот уже второй год, как я занят большой научной работой по моей старой специальности - статистике. Задумал нечто вроде общедоступной энциклопедии по всем отраслям статистической науки - "Весь мир в цифрах" <...> По-видимому, интерес к цифрам большой, потребность в приложении статистического метода огромная, а знакомство с этим методом смутное <...> Вот у меня и явилась мысль обработать по первоисточникам все наиболее существенные данные статистики так, чтобы сделать их доступными среднему читателю и ввести его и в методологию статистической науки и в круг установленных ею положений <...>

Главлит мой первый том "Мира в цифрах" пропустил и даже внес его в список разрешенных книг, но затем пришла телеграмма, что это, мол, произошло по недоразумению и что книга в Россию не допускается <...> Для издательства это большой материальный ущерб, а для меня не меньший моральный ущерб, т. к. я хотел и хочу работать для нашего круга читателей, и вся работа рассчитана на новую русскую интеллигенцию, на кооператоров, хозяйственников, деятелей профсоюзов и т. п. Выполнена работа не только вполне объективно, но и архицензурно...

Я решился попросить у Вас совета,-- как быть, куда и к кому обратиться. Само собой "21.

Горький незамедлительно ознакомился с присланной книгой и уже 22 февраля 1925 г. отвечал: "Не думаю, чтоб мое мнение - мнение профана имело интерес для Вас, но все же скажу: Вы затеяли очень важное дело и, судя по первому тому, прекрасно делаете его" 22. Далее Горький давал конкретные советы по продвижению книги и обещал свою помощь в этом деле.

Ответ Войтинского устранял необходимость для Горького хлопотать о допущении книги в СССР. "Моему издателю,-- сообщал ученый в письме от 27 марта 1925 г.,-- удалось выяснить мотивы недопущения в СССР первого тома "Мира в цифрах". Он запросил по этому вопросу Главлит и получил официальное уведомление, что эта мера вызвана обнаружением в книге "ошибок" <...> Мой издатель понял это заявление в таком смысле, что по исправлении ошибок книга будет пропущена <...> Вот как обстоит пока дело. Ждем ответа из Москвы <...>

Еще раз благодарю Вас за добрый отзыв о предпринятой мною работе. Лишь только выйдет 11-ой том, вышлю Вам его"23.

ЛБГ хранятся посланные Войтинским книги. На первой дарственная надпись: "Глубокоуважаемому Алексею Максимовичу от автора. Берлин, 11 февраля 1925" (Описание).

Увлекшись идеей пан-Европы, Войтинский написал в эмиграции две книги: "Соединенные Штаты Европы" (1927) и "Факты и цифры о Европе" (1930). В те же годы он напечатал ряд статей по различным вопросам экономики и политики в журналах Германии, Франции, Италии. После прихода Гитлера к власти Войтинскому удалось перебраться сначала в Швейцарию, а оттуда во Францию. Наконец, в 1935 г. он попал в США, где продолжал интенсивно работать в области экономики и статистики, написал ряд работ по вопросам труда, заработной платы, социального обеспечения, в том числе капитальный труд в двух томах: "Население и производство мира" (1953) и "Торговля и государственная организация мира" (1955). Скончался Войтинский 11 июня 1960 г. в Вашингтоне.

(см. выше).

Интересна их история. Вместе с письмом В. И. Ленина, о котором упоминалось выше, и двумя письмами Короленко эти четыре письма Войтинский передал в свое время сестре24, а та отдала все эти ценные материалы старому партийцу, рабочему Н. Н. Глебову-Путиловскому (Степану Голубю). 13 февраля 1935 г. Глебов-Путиловский писал Горькому: "Мне были переданы Надеждой Савельевной Войтинской (сестрой Владимира Савельевича, автора книги "Годы побед и поражений" - 1905 г., - был членом РСДРП, а в разные годы большевиком и меньшевиком, был в переписке с Вами, тов. Лениным, В. Г. Короленко) Ваши 4 больших письма. Кроме того, 2 письма В. Г. Короленко и одно большое письмо-оригинал тов. Ленина, исключительное по своей яркости и страстности. Нечего и говорить, что письмо тов. Ленина и В[аши]> письма имеют исключительный исторический интерес и ценность. Письмо тов. Ленина я хочу передать тов. Сталину <...>"25. Далее Глебов-Путиловский осведомляется, как быть с имеющимися у него письмами Горького и Короленко. Ответ Горького неизвестен, однако вскоре письмо Ленина было передано в архив Института Маркса--Энгельса--Ленина при ЦК ВКП(б), а письма писателей попали в АГ.

Примечания

1 Годы побед и поражений. Берлин: Изд. З. И. Гржебина, 1924. Кн. 2. С. 99.

2 Там же. С. 251.

3 Войтинский Вл. После взрыва // Русское богатство. 1913. No 8. С. 122.

4 Годы побед и поражений. Кн. 2. С. 346.

5 Русское богатство. 1913. No 8.

6 Войтинский Вл. Призраки//Русское богатство. 1913. No 7. С. 21.

7

8 Под таким заглавием с 22 января по 21 мая 1914 г. выходила большевистская газ. "Правда". В связи с полицейскими репрессиями редакция за 2 года существования газеты при царском режиме (22 апр. 1912 г. - 8 июля 1914 г.) вынуждена была 8 раз менять ее название.

9 В. И. Ленин. Т. 48. С. 224.

10 Там же. С. 229. О романе Войтинского "Волны" см. также в п. М. А. Савельева Горькому от начала сентября 1913 г. (сообщение И. А. Ревякиной "Горький-- редактор журнала "Просвещение"").

11 Годы побед и поражений. Кн. 2. С. 380.

12 Войтинский ошибся: статью под названием "За общее знамя" он послал в большевистский журн. "Просвещение" (В. И. Ленин. Биографическая хроника. М., 1972. С. 166).

13 Войтинский Вл. Годы побед и поражений. Кн. 2. С. 382.

14 Т. 48. С. 238--241.

15 Войтинский Вл. Годы побед и поражений. Кн. 2. С. 382.

16 Там же. С. 394.

17 Т. IX. С. 161.

18 Летопись. 1917. No 2--4. С. 7. Подробно об этом журнале см.: Дубинская Т. И. Летопись//Русская литература и журналистика начала XX века, 1905--1917: Большевистские и общедемократические издания. М.: Наука, 1984.

19

20 Русский Берлин, 1921--1923. Paris, 1983. С. 392.

21 АГ.

22 Новый журнал (Нью-Йорк). 1969. No 94/95. С. 226--227.

23 АГ.

24 Надежда Савельевна Войтинская переводчица. Дважды приезжала к брату в Сибирь, привозила ему и его товарищам-каторжанам письма родных, книги, деньги, одежду. В ГПБ, "Надежда" (Нева. 1987. No 3).

Неоднократно подвергавшийся в ссылке обыскам и арестам, Войтинский, сознавая, видимо, ценность посланных ему в Сибирь писем Ленина, Короленко, Горького, передал их на хранение сестре.

25 АГ.

Вступительная статья, публикация и комментарии Н. Н. Примочкиной.

Разделы сайта: