Переписка с О. О. Грузенбергом
Переписка Горького с крупнейшим петербургским адвокатом (присяжным поверенным) О. О. Грузенбергом (1866--1940) охватывает как предреволюционные, так и послереволюционные годы; в ней нашли отражение существенные моменты жизни и творчества Горького, многие проблемы литературной и политической жизни эпохи.
Грузенберг сыграл немаловажную роль в жизни Горького. В переписке часто речь идет о тех или иных судебных делах, которые вел Грузенберг как защитник Горького (знаменитое дело о воззвании по поводу 9 января 1905 г., спасение от гибели попавших под цензурный арест произведений Горького и многих других писателей, издававшихся в горьковском "Знании", ведение многолетнего спора с бывшими пайщиками товарищества "Знание" братьями Протопоповыми, задолжавшими издательству крупную сумму). В силу дружеских отношений между Горьким и Грузенбергом, многогранности интересов корреспондентов, переписка во многих случаях касается не только деловых тем, но широкого круга вопросов литературных и социально-политических.
Взаимоотношения писателя и его защитника, на наш взгляд, недостаточно привлекали внимание биографов Горького. Настоящая переписка дает возможность отчетливо увидеть этого незаурядного человека, пользовавшегося доверием и уважением Горького.
Оскар Осипович Грузенберг родился в Екатеринославе в семье купца 2-й гильдии. В 1889 г. окончил юридический факультет Киевского университета, затем переехал в Петербург, где протекала его деятельность. Он многократно выступал по крупнейшим политическим и литературным делам. Защищал не только Горького, но и В. Г. Короленко, С. А. Венгерова, Н. Ф. Анненского, А. В. Пешехонова и др., стоял во главе защиты в деле первого Совета рабочих депутатов, в той же роли участвовал в процессе по делу Бейлиса.
К Грузенбергу обращался также Г. В. Плеханов в связи со своим намерением возвратиться из эмиграции в Россию после первой русской революции. В письме от 21 июня/4 июля 1906 г. Л. И. Аксельрод сообщала Плеханову: "Была у Грузенберга и говорила с ним о Вашем приезде. Он твердо уверен, что с юридической стороны нет и не может быть никаких препятствий <...> Но одно дело юридическая сторона, другое дело полицейская, произвол, который царствует теперь, как и прежде. Словом, Грузенберг того мнения, что полиция Вас все-таки может тревожить без всякого на то юридического основания. Он поэтому того мнения, что Вам все-таки лучше обождать"1.
После Февральской революции Грузенберг был назначен сенатором Уголовного кассационного департамента Правительствующего сената.
В апреле 1918 г., как пишет он Горькому в одном из позднейших писем, "после перенесенного двустороннего воспаления легких" уехал "на юг в расчете вернуться через несколько месяцев". Однако вскоре последовала эмиграция. С 1921 по 1923 г. Грузенберг жил в Берлине, затем переехал в Ниццу, где находился до 1926 г. С 1926 по 1932 г. жил и работал в Риге. В начале 30-х годов состояние здоровья Грузенберга заставило его переехать на юг, в Ниццу, где он и умер.
Имя Грузенберга начинает мелькать в переписке Горького с Пятницким, директором-распорядителем издательства "Знание", с 1902 г. Желая избавить Чехова от кабального договора с книгоиздателем А. Ф. Марксом, Горький попросил Пятницкого обратиться в связи с делом Чехова к Грузенбергу. В декабре 1902г. Пятницкий сообщил Горькому: "Грузенберг только перед праздником вернулся из Тифлиса. 26 декабря я говорил с ним о деле Антона Павловича Чехова" (АГ). В середине марта 1903 г. Горький снова пишет Пятницкому о Чехове, упоминая при этом Грузенберга 2.
Личное знакомство с Горьким Грузенберг относит в своих мемуарах "О Максиме Горьком" ко второй половине 1904 г. (АГ), но произошло оно, видимо, раньше. Е. Д. Стасова рассказывает: "... я прекрасно помню вечер, устроенный в 1903 году на квартире известного петербургского адвоката О. О. Грузенберга, где писатель читал только что написанную им поэму "Человек""3. Это был вечер, устроенный в пользу кассы партии большевиков в конце ноября или начале декабря 1903 г.
О своем знакомстве с Горьким Грузенберг пишет: "Я узнал Горького в пору его сумасшедшей славы,-- той славы, когда герой становится легендою еще при жизни. В славе этой примечательно то, что пришла она быстро, без рекламы и во всяком случае без малейшей саморекламы.
Горький - один из немногих русских писателей, проникших в народную толщу и ставших ей близким: в ней он - свой, родной, не по хорошему мил, а по милу хорош.
Во второй половине 1904 г. он обратился ко мне с просьбою помочь ему в организации защиты одной провинциальной группы общественных работников, а через полгода стал моим подзащитным. С тех пор знакомство наше, перешедшее если не в дружбу, то в приязнь, продолжалось много лет" (АГ).
С 1905 г. Грузенберг становится защитником Горького во всех важнейших процессах. В благодарность за успешно проведенное дело в связи с обвинением писателя в составлении воззвания по поводу 9 января 1905 г. Горький подарил Грузенбергу шесть томов своего Собрания сочинений с дарственной надписью на заглавной странице первого тома: "Моему уважаемому защитнику Оскару Осиповичу Грузенбергу с чувством искренней благодарности и с горячей симпатией к нему - человеку". И далее - стихи из пьесы "Дети солнца":
Средь этой жизни мы одни...
Но мы в ней будущего зерна,
Мы в ней грядущего огни!
Мы честно служим в светлом храме
Свободы, Правды, Красоты
Затем, чтоб гордыми орлами
Слепые выросли кроты!
Надпись датирована 5 июля 1905 г. (Там же).
Позднее Горький подарил Грузенбергу также свою повесть "Исповедь".
Из воспоминаний Грузенберга известно о поездке его к Горькому на Капри, которую сам Грузенберг датировал сначала 1913-м (Там же), а затем --1909 г.4 В действительности поездка состоялась в начале 20-х чисел апреля 1908 г. Около 22 апреля/5 мая 1908 г. М. Ф. Андреева писала своей сестре Е. Ф. Крит: "... вчера приехал Грузенберг <...> сегодня днем Грузенберги обедали у нас" (АГ).
"Приехал я с женою поздним вечером,-- рассказывает Грузенберг в своих мемуарах,-- заехали в гостиницу, а на другой день в десятом часу отправились к Горькому. Я увидал облупленный снаружи наемный дом, о котором петербургские "друзья" Горького говорили и писали в газетах как о роскошной собственной вилле. Обижаться не приходится: из любви к Горькому они, вероятно, находили, что большому русскому писателю "надо наслаждаться постом и купаться в лишениях".
Обстановка в этой вилле была жалкая, а в столовой стоял длинный некрашеный, на козлах, стол, какой ставили обычно в экономиях средней руки для рабочих,-- и то не своих, а "сроковых" (срочных). Накормил он нас и прочих гостей - прости ему бог! - неважно. Мы застали на "вилле" много народу: усыновленного Горьким Зиновия Алексеевича (родного брата ставшего впоследствии председателем ВЦИКа Свердлова), Луначарского, Шаляпина и Малиновского-Богданова <...> потом при мне завязался у Горького разговор с Луначарским. Горький говорил о своем плане устроить на Капри школу пропагандистов, причем подсчитывал, во сколько это ему обойдется. Я мрачно слушал и думал: "Ну, вот, только этого недоставало; насилу вырвались из процесса о "воззвании", у судебных следователей лежит уйма литературных дел по суровой 129 статье с постановлением о привлечении Горького в качестве обвиняемого, а тут еще новая, более опасная затея. Не скоро Горький увидит Россию"" (Там же).
И еще одна встреча, последняя, Горького и Грузенберга состоялась вне пределов России. Это было в начале 20-х годов, когда Горький приехал в Берлин, а Грузенберг жил там. "... Мы вместе просмотрели его письма ко мне, и я получил разрешение на их опубликование"5,-- вспоминает Грузенберг. С. О. Грузенберг, брат адвоката, датирует эту встречу, со слов О. О. Грузенберга, 1923 г. 21 мая 1935 г. он писал Горькому: "... по словам Оскара Осиповича, он еще в 1923 году получил от Вас разрешение на опубликование Ваших писем к нему" (АГ). То же он повторил в письме к П. П. Крючкову 11 июня 1935 г. (АГ),
Грузенберг не раз писал воспоминания и рассказывал о встречах с Горьким. Так, в 1926 г. он читал публичные лекции о некоторых своих подзащитных, в том числе и о Горьком. 15 апреля 1928 г. он писал Горькому из Риги: "Если до Вас доходят здешние газеты, то <...> Вы знакомы и с тем, что я высказал о Вас, не считаясь с настроением местной печати и обслуживаемых ею кругов" (п. 29).
В 1935 г. написаны цитируемые выше воспоминания Грузенберга "О Максиме Горьком". Они создавались по предложению С. Д. Балухатого и в сентябре 1935 г. были посланы Грузенбергом на просмотр Горькому, который сделал на рукописи ряд помет. В несколько сокращенном виде воспоминания были напечатаны в кн.: Вчера: Воспоминания. Париж, [1938]. С. 177--194. После смерти Грузенберга вышла кн.: Грузенберг О. О. Очерки и речи. Нью-Йорк, 1944, в которой опубликованы письма к нему Горького.
Грузенберг не принадлежал к числу "злобствующих" эмигрантов. Наоборот. И в эмиграции он продолжал любить свою родину и с горячим участием относился к ее судьбе, что явственно проступает и в приводимых письмах, и в других документах. 30 декабря 1923 г. он писал из Ниццы А. Ф. Кони: "Обо мне... Обо мне, что ж... Умирал, - не умер, воскресал,-- не воскрес.
<...> Вернуться домой - недолго. Не снесу климата (ясно, что должны были быть очень серьезные основания, если я сломал налаженную дешевую берлинскую жизнь и двинулся сюда, в одиночество, ибо здесь из русских - только зубры!)".
"Вернуться домой"... Как человек, оторванный от родины и знавший понаслышке о совершающихся в ней переменах, Грузенберг представлял себе нэп как господство буржуа. Это заблуждение тоже не давало разгореться теплящемуся в душе желанию возвратиться домой: "буржуев" он очень не жаловал. "... Если пренебречь вопросом о климате,-- пишет он далее в этом же письме,-- что же я стану дома делать? Служить нэповцам?! Еще года за 3 до революции, когда на одном из чествований некий самодовольный буржуй стал в своей речи слишком тискать меня своей любовью, я не вытерпел и бухнул: "Единственный дом, где я охотно посещаю буржуазию,-- это дом предварительного заключения""6.
Трагически звучит последнее из публикуемых писем Грузенберга Горькому oт 28 сентября 1935 г., в котором он предвидит неизбежность германского нашествия и в котором с огромной силой проступает его боль за родину и любовь к ней.
Переписка Горького с Грузенбергом, хранящаяся в АГ, охватывает целое 30-летие - с 1905 по 1935 г. Наиболее интенсивная ее часть относится к каприйскому периоду жизни Горького. После 1925 г. письма Горького отсутствуют или не разысканы. Грузенберг же писал Горькому 15 апреля 1928 г. из Риги, 16 мая и 30 сентября 1933 г. из Ниццы и оттуда же - 28 сентября 1935 г.
В копировальной книге Пятницкого (АГ) имеется запись телеграммы, посланной Грузенбергу в Висбаден 3/16 сентября 1905 г.:
"Наиболее удобный исход третейский суд товарищей снеситесь по этому вопросу Иваном Павловичем7
Пешков"
Речь идет о Парвусе (псевдоним А. Л. Гельфанда), одном из деятелей немецкой социал-демократии. Парвус присвоил деньги, которые получал по доверенности Горького от немецких театров за постановку "На дне". Эта же телеграмма приведена Грузенбергом в его воспоминаниях "О Максиме Горьком". "Горький поручил мне ведение этого дела",-- пишет Грузенберг.
Читая цитируемые воспоминания, присланные ему автором в 1935 г., Горький рядом с текстом приведенной телеграммы сделал помету: "Не моя телеграмма, Пятницкого. Первый раз читаю ее".
Конечно, по прошествии 30 лет Горький мог забыть о телеграмме, посланной Пятницким от его имени вряд ли без согласования с ним, однако, считаясь с замечанием Горького и учитывая спорность вопроса, телеграмма в состав корреспонденции Горького не включена.
карандашом, указан адрес Грузенберга и далее лишь одно слово: "Присоединяюсь". См.: Г--А, п. от 1 декабря 1911 г. и прим. к нему.
Из писем Грузенберга не печатается письмо от 16 мая 1933 г., адресованное в Сорренто, по той причине, что содержание его почти полностью было повторено в письме от 30 сентября 1933 г., после того как Грузенберг узнал, что Горький из Сорренто выехал в СССР и первого письма, возможно, не получит.
Некоторые письма Горького были ранее напечатаны в вышедших за рубежом книгах О. О. Грузенберга: "Вчера. Воспоминания" (с сокращениями) и "Очерки и речи" (полностью) - это п. 1, 3, 8, 21. П. 14 впервые с сокращениями появилось в газете "Последние новости" (Париж, 1936, No 5603, 27 июля) в статье Грузенберга "О Максиме Горьком" и полностью напечатано в книге "Очерки и речи". Впервые в книге "Очерки и речи" напечатаны п. 11, 13, 17, 23, 26, 28.
Все эти письма приводятся и в настоящем издании. 5 из них - п. 1, 4, 13, 14, 21 --впервые печатаются по автографам, п. 11 - по машинописи которые во многих случаях исправляют ошибки, вкравшиеся в указанные публикации. Уточнена и исправлена датировка многих писем.
Телеграмма Горького от 20 ноября/3 декабря 1909 г. напечатана в 9, 572. Телеграммы 15, 19 публикуются впервые. Также впервые публикуются все письма (автографы) и телеграммы Грузенберга (АГ).
Примечания
1
2 Арх. Г. Т. IV. С. 123.
3 М. Горький в эпоху революции 1905--1907 годов. С. 69.
4 Грузенберг О. О.
5 Там же. С. 177.
6 ИРЛИ, ф. 134, оп. 3, ед. хр. 490.
7 Имеется в виду И. П. Ладыжников.