ПЕРЕПИСКА С Р. В. ИВАНОВЫМ-РАЗУМНИКОМ
В 1930 г. по инициативе Горького стал выходить журнал "Литературная учеба", которому писатель придавал большое значение в деле подготовки творческой молодежи, обучения "начинающих писателей литературной грамоте". Внося коррективы в "планы-проспекты" основных отделов "Литературной учебы", Горький отмечал упущения в проекте, ставившем своей задачей освещение истории русской литературно-критической мысли: "Среди критиков назван даже Ляцкий, но нет Валериана Майкова, Волынского - реставратора "идеализма", Ю. Айхенвальда - крайне типичного эстета, нет Иванова-Разумника, который,-- на мой взгляд,-- весьма основательно заразил своею мизантропией Переверзева"1. Параллель с В. Ф. Переверзевым, лидером социологического литературоведения 1920-х годов, неожиданна и парадоксальна (в особенности если учитывать, что Иванов-Разумник подверг в свое время метод Переверзева сокрушительной критике)2. Тем не менее ту же мысль высказал Горький и в письме к А. К. Виноградову: "... мне показалось, что Переверзев духовно сроден Иванову-Разумнику"3. Приведенные слова Горького косвенно свидетельствуют о том, что он считал Иванова-Разумника одним из характерных представителей русской критики начала XX в., без учета деятельности которого невозможно достаточно полное и отчетливое представление о литературном процессе этого времени.
Отношение Горького к идеологу неонародничества Иванову-Разумнику было сложным4. Первую крупную работу Иванова-Разумника - "Историю русской общественной мысли" (Т. 1--2. СПб., 1907), задуманную автором как история русской интеллигенции, Горький встретил критически. Это исследование основывалось на понимании интеллигенции как некой "внеклассовой, внесословной, преемственной группы"5. Внесословность и внеклассовость Иванов-Разумник выводил из способности интеллигенции бороться за цели и идеалы, выходящие за рамки ее собственных интересов, а преемственность - из единства той задачи, которая стояла перед разными поколениями русской интеллигенции и которую критик вслед за П. Лавровым формулировал как "творчество новых форм и идеалов и активное проведение их в жизнь в направлении к физическому и умственному, общественному и личному освобождению личности"6. По мысли Иванова-Разумника, противником интеллигенции выступало мещанство, группа также внесословная, внеклассовая и преемственная, объединяющая людей "по их этическому уровню, по отсутствию в них яркой индивидуальности, по узости и плоскости их мировоззрения"7. Роль интеллигенции сводилась Ивановым-Разумником к вечной борьбе с мещанством.
Другая сторона мировоззрения Иванова-Разумника - защита прав индивидуума, личности, в чем он продолжал идеи "субъективной социологии" Н. К. Михайловского. Определяющей чертой интеллигенции критик считал развитое чувство личности. Эту черту он называл индивидуализмом, вкладывая в этот термин свой, особый смысл. В его системе этических представлений индивидуализм противостоял, с одной стороны, антииндивидуализму, т. е. социальному детерминизму, а с другой - ультраиндивидуализму, т. е. индивидуализму антиобщественному, декадентскому. "Индивидуализм есть примат личности,-- писал Иванов-Разумник,-- вот самое широкое, общее определение; индивидуализм есть признание человеческой личности первой и главной ценностью"8. Этот "общественный индивидуализм", целью которого являлась борьба за "индивидуалистический социализм", и был символом веры Иванова-Разумника.
Такое понимание "индивидуализма" представлялось Горькому попыткой влить новое вино в старые мехи. Свои надежды на осуществление революционных идеалов Горький связывал с идеей социалистического коллективизма. В статье "Разрушение личности" (1908) он писал: "Сама по себе, вне связи с коллективом, вне круга какой-либо широкой, объединяющей людей идеи, индивидуальность - инертна, консервативна и враждебна развитию жизни"9. Задачу данного исторического момента Горький усматривал в "создании классовых, групповых и партийных коллективов" 10. Именно поэтому он выступал против индивидуализма в любых модификациях, даже если он, как у Иванова-Разумника, сочетался с политическим радикализмом. В той же статье Горький указывал на два возможных отношения индивидуализма к классовой борьбе пролетариата. Первое из них открыто враждебно к ней: "... демократия, идущая обновить жизнь мира, не хочет подать сим "аристократам духа" милостыню внимания своего; они это знают и потому искренно ненавидят ее"11. Но не менее неприемлемым представлялось Горькому и то отношение к классовой борьбе пролетариата, возможность которого заключалась в позиции таких идеологов интеллигенции, как Иванов-Разумник. "Некоторые из них,-- писал Горький,-- будучи хитрее и понимая великое значение грядущего, желали бы встать в ряды социалистов как законодатели, пророки, командиры, но демос должен понять, и неминуемо поймет, что эта готовность мещан идти в ногу с ним скрывает под собою все то же стремление мещанина к "самоутверждению своей личности""12. В данном случае Горький вполне мог подразумевать, в числе прочих, и Иванова-Разумника, и именно так трактовал задачи его "общественного индивидуализма". Употребляя термин "мещанство" в "Заметках о мещанстве" и в статье "Разрушение личности", Горький вкладывал в него иной, нежели Иванов-Разумник, смысл. Для Горького мещанство - это индивидуализм, "который навсегда лишен способности ощущать в мире что-либо иное, кроме себя и смерти пред собою. Если он иногда говорит о страданиях всего мира, то он не вспоминает о стремлении мира уничтожить страдания, если же вспоминает об этом, то лишь для того, чтобы заявить: страдание непобедимо. Непобедимо,-- ибо опустошенная одиночеством душа слепа, она не видит стихийной активности коллектива, и мысль о победе не существует для нее"13. Один из основных пороков буржуазной интеллигенции Горький видел в том, что она "после каждой встречи с народом" стремится "возвратиться на круги своя" - от разрешения проблемы социальной к разрешению индивидуальной проблемы 14.
Стремление возвысить "вечные" вопросы человеческого и личного бытия над вопросами социальными было в определенной мере присуще и Иванову-Разумнику. Именно эта черта позволяла Горькому сближать критика с кругом лиц, весьма далеких от него и по политическим, и по идейным устремлениям. Например, в апреле 1908 г. в письме к К. П. Пятницкому Горький, давая резко негативную оценку многим литераторам, называет Иванова-Разумника, наряду с Д. Мережковским, П. Струве, Ф. Сологубом, в составе той "шайки дряни", против которой должно выступить "Знание" (XXIX, 59). "Разумники и Мережковские способны отравить здорового и сильного",-- пишет он в марте того же года Е. П. Пешковой15"эволюцию от Герцена к Каткову", в один ряд с авторами сборника "Вехи". В сходном окружении имя Иванова-Разумника промелькнет и на страницах романа "Жизнь Клима Самгина", где неоднократно цитируются его работы. Дронов говорит Самгину: "Теперь дело ставится так: истинная и вечная мудрость дана проклятыми вопросами Ивана Карамазова. Иванов-Разумник утверждает, что решение этих вопросов не может быть сведено к нормам логическим или этическим и, значит, к счастью, невозможно. Заметь: к счастью! "Проблемы идеализма" - читал? Там Булгаков спрашивает: чем отличается человечество от человека? И отвечает: если жизнь личности - бессмысленна, то также бессмысленны и судьбы человечества, - здорово?" (24, 198). Горький в данном случае подразумевает книгу Иванова-Разумника "О смысле жизни" (СПб., 1908). И хотя Иванов-Разумник полемизировал с С. Н. Булгаковым, отвергая его представление о трансцендентности цели человеческой жизни, Горький и здесь объединяет Иванова-Разумника с теми литераторами, которые в период реакции звали отрешиться от политической борьбы и заняться решением мировых вопросов. Задачи, которые стояли тогда перед русской литературой, Горький понимал иначе. В статье "О "карамазовщине"" он писал: "Температура нашего отношения к действительности, к запросам жизни - сильно понижена. Среди условий, понижающих ее, немалую роль сыграла пропаганда социального пессимизма и возвращение к так называемым "высшим запросам духа", которые у нас, на Руси, ничего не внося в этику, не улучшая наших отношений друг к другу, являются только красноречием, отвлекающим от живого дела"16.
Укажем и еще на одно полемическое высказывание Горького в адрес Иванова-Разумника, хотя имя его при этом не названо. В статье "О современности" (1912) Горький перечисляет те упреки, которые могли произнести нынешние "дети" в адрес "отцов": "Вчера вы, считая социализм универсальной идеей, горячо доказывали нам и заставляли верить нас, что лишь эта идея может объединить всю энергию человечества и, создав новые формы жизни, освободить всем людям дальнейший путь к победе над силами природы,-- сегодня вы вспоминаете неудачную и нетактичную обмолвку Герцена о "потенциальном мещанстве социализма" и восхваляете индивидуализм, разрывая и отменяя все попытки лучших умов России найти живую связь между интересами личности и общества"17. Эту же цитату Горький повторяет и в письме к Чернову от 13/26 января 1912 г. (Г--Ч, п. 13). "Обмолвка" Герцена, подхваченная Ивановым-Разумником18 и ставшая одним из основных тезисов книги "Литература и общественность", в новой политической ситуации звучала для Горького точно так же, как и заявления о том, что "прошло время идеологий", как горькие парадоксы М. Гершензона о том, что власть "штыками охраняет нас от ярости народной"19, с признаниями, что "разум бессилен и слеп, существование добра сомнительно, жизнь - занятие бессмысленное, а красивый подвиг, в лучшем случае, - мальчишеская выходка"20. Не мог сочувствовать Горький и отношению Иванова-Разумника к марксизму. Последний считал, что положительная роль марксизма была сыграна в 1890-е годы, в период полемики с Н. К. Михайловским и его единомышленниками, чья концепция народничества представлялась устаревшей и самому Иванову-Разумнику. В новой общественной ситуации начала XX в. марксизм в его представлении не отвечал требованиям времени. Таким образом, к началу переписки Горький и Иванов-Разумник занимали разные идейные позиции, и деятельность критика оценивалась Горьким отрицательно.
Публикуемая переписка Иванова-Разумника с Горьким освещает сравнительно небогатую историю их личных взаимоотношений, складывавшихся на фоне отношений чисто литературных. Наиболее важная часть этой переписки относится ко времени организации Черновым и Миролюбивым журнала "Заветы", среди сотрудников которого предполагался и Иванов-Разумник. В связи с этим Горький писал Е. П. Пешковой 3/16 января 1912 г.: "Зачинаем новый журнал с Черновым. Коцубинским, Ивановым-Разумником,-- что выйдет - не знаю. Чернов - парень легкомысленный, Разумник - не талантлив и очень путаная голова"21. Очевидно, Горький с самого начала скептически относился к возникавшему союзу. В это же время Иванов-Разумник вынашивал проект совместного с издательством "Шиповник" журнала, к участию в котором и рассчитывал привлечь Горького, начав переписку с ним. Как следует из публикуемых ниже писем, обращение Иванова-Разумника к Горькому дало толчок к конфликту, в ходе которого обнаружилась ненадежность предполагавшегося союза, принимавшегося Горьким со значительными оговорками. Но последующие письма показывают, что участие Иванова-Разумника в "Заветах" не было главной причиной ухода Горького из журнала - и это важно для понимания отношения Горького к этому изданию. Между тем такое именно впечатление осталось у самого Иванова-Разумника, писавшего в своих комментариях: "... А. М. Пешков в результате приведенной выше переписки с Ивановым-Разумником ограничил свое участие в "Заветах" помещением рассказа в первом номере и вышел из журнала" (см. п. 8, комментарии Иванова-Разумника). Секретарь редакции журнала "Заветы" С. П. Постников излагает в воспоминаниях сходную версию. Рассказав о помощи Горького в организации "Заветов", Постников заключает: "Прекратил он свое сотрудничество в "Заветах" после того, как в нашу редакцию на правах заведующего литературно-художественным отделом вступил Р. В. Иванов-Разумник"22. Публикуемая переписка с Ивановым-Разумником и предваряющая ее переписка с Черновым показывают, что в основе расхождений Горького с журналом были причины гораздо более общего характера. Непосредственным же поводом для расторжения союза стала публикация романа В. Ропшина "То, чего не было". Вместе с тем Горький уже после выхода из "Заветов" советовал Чернову и Миролюбову привлечь в литературно-критический отдел Иванова-Разумника. 5 мая 1912 г. он писал Миролюбову: "Мне кажется, что Разумник Васильевич в "Заветах" - выигрыш делу"23. Сходный смысл вкладывал Горький и в неотправленное письмо (п. 6). Но для самого себя союз с Ивановым-Разумником на страницах одного издания Горького считал неприемлемым: "имманентный субъективизм" Иванова-Разумника он характеризовал как "типичный русский индивидуализм" (п. 2). В письме к Чернову Горький повторяет ту же мысль: "... индивидуализм И[ванова]-Р[азумника] замешан слишком круто, и я боюсь, что он способен внушить многим и многим подозрительное отношение к социалистическим симпатиям и настроениям автора" (Г--Ч, п. 15).
После эпизода с "Заветами" личные контакты Горького и Иванова-Разумника поддерживались довольно слабо, и возникавший обмен мнениями сводился в основном к полемике, что не исключало ровного и дружелюбного тона переписки. После Октябрьской революции Иванов-Разумник по инициативе Блока был привлечен к разработке издательских проектов З. И. Гржебина, в которых деятельное участие принимал и Горький. 29 ноября 1919 г. К. И. Чуковский записал в дневнике: "Было у нас заседание по программе для Гржебина. Горький говорил, что все нужно расширить - не сто книг, а двести пятьдесят. Впервые на заседании присутствовал Иванов-Разумник <...> молчаливый, чужой. Блок очень хлопотал привлечь его на наши заседания. Я научил Блока - как это сделать: послать Горькому письмо. Он так и поступил. Теперь они явились на заседание вдвоем,-- я отодвинулся и дал им возможность сесть рядом" 24. 28 ноября 1919 г. Блок отметил в записной книжке: "Горький, Иванов-Разумник. Наконец, я их пробую опять соединить, оба топорщатся" 25.
Тон переписки в это время становится сугубо деловым, лишенным какого бы то пи было стремления к обмену мыслями или мнениями. На последние четыре письма Иванова-Разумника 1917, 1919 и 1921 гг. Горький, по-видимому, вообще не отвечал, но немедленно откликнулся на просьбу, содержавшуюся в его письме 1921 г. (п. 16).
"Остров Пасхи", который Горькому не понравился, последний писал в этой связи Чуковскому: "Я заинтересовался "Островом Пасхи" потому, Корней Иванович, что полагал: это отчет археологической экспедиции, работавшей там, кажется в 22--23 годах. Оказалось, что это роман, да еще и плохой. Разумник Васильевич перевел? "Нужда пляшет...""26 Прилагая известную пословицу "нужда пляшет, нужда скачет, нужда песенки поет" к судьбе критика, Горький выразил тем самым понимание ее внутреннего драматизма.
В послереволюционные годы Иванов-Разумник занимает позицию, близкую к левоэсеровской (хотя от вступления в партию эсеров отказывается); отойдя от критико-публицистической деятельности, активно занимается историко-литературным трудом.
В 1934 г. друг Иванова-Разумника М. М. Пришвин обратился к Горькому с письмом, в котором просил принять участие в судьбе литератора, лишившегося в этот момент возможности продолжать работу над Собранием сочинений М. Е. Салтыкова-Щедрина и А. А. Блока: "... Необходимо вернуть Иванова-Разумника из его ссылки в Саратов в Ленинград, в Пушкинский дом, к его замечательной работе над Салтыковым27, во-первых, и над Блоком28<...> Я с Разумником в дружбе лет 20 и понимаю его как самого упрямого интеллигента: других интеллигентов не любил, но он, правда, очень хороший человек. При всем его упрямстве он только писатель и хождение его в политику в 17--18 гг., как лев[ого] эсера, было, по-моему, своего рода донкихотством29. Его арестовали не за практику (нет этого), а чтобы разрушить окончательно идейные центры народничества. Семь месяцев он отсидел и год уже в ссылке - остается половина3031. Между тем я Вас уверяю (хотя, может быть, и Вы лучше меня знаете), что другого такого работника по Салтыкову сейчас у нас нет, а с утратой Разумника, собравшего громадные материалы за 20 лет упорной работы, будет утрачено какое-то звено культуры. Алексей Максимович, Раз[умник] Вас[ильевич] пишет мне, что ему нужно для окончания работы всего два года, подумайте, быть может, вовсе и не так теперь трудно ему в этом помочь.
Я уверен в нем со стороны политической, что хотел было взять его па поруки, но оказалось, для такого изнеженного человека я этим устрою ад: при всяком случайном вызове он будет бояться за мое спокойствие"32"Нельзя ли сократить Иванову-Разумнику срок высылки из Ленинграда? и возвратить его. Он - в Саратове, срок его ссылки еще год и 8 м[еся]цев"33. По существу, это последнее упоминание имени Иванова-Разумника в переписке Горького.
Публикуемая переписка с Ивановым-Разумником охватывает период с 1912 по 1921 г. и включает 6 писем Горького (одно из них осталось неотправленным) и 10 писем Иванова-Разумника, а также пояснения к письмам, сделанные самим Ивановым-Разумником (ИРЛИ, ф. 79, оп. 1, ед. хр. 100). Из этих пояснений следует, что утрачены 2 письма 1914 г. - письмо Горького о деятельности издательства "Сирин" и письмо Иванова-Разумника, на которое Горький отвечает 20 декабря 1914 г. В приложении к переписке публикуется реферат Иванова-Разумника "Отношение Максима Горького к современной культуре и интеллигенции" (1900).
1 Письмо редколлегии журн. "Литературная учеба" (Сорренто, 1930, 13 февр.) // Арх. Г. Т. X. Кн. 2. С. 275.
2 Иванов-Разумник.
3 Письмо от 17 февраля 1930//3намя. 1968. No 3. С. 183.
4 Подробную характеристику неонароднических воззрений Иванова-Разумника см.: Петрова М. Г. Эстетика позднего народничества//Литературно-эстетические концепции в России конца XIX - начала XX в. М., 1975. С. 156--169; см. также вступ. ст. А. В. Лаврова к переписке А. А. Блока и Иванова-Разумника в кн.: ЛН. Максимов Д. Е. Спасенный архив//Огонек. 1982. No 49. С. 19.
5 История русской общественной мысли. СПб., 1907. Т. 1. С. 5.
6
7 Там же. С. 5.
8 Там же. С. 16--17.
9 Горький М. Статьи 1905--1916. 2-е изд. Пг.: Парус. 1918. С. 16.
10
11 Там же. С. 19.
12 Там же.
13 Там же. С. 18.
14 Там же. С. 37.
15 Т. IX. С. 47.
16 Горький М. Статьи 1905--1916. С. 152.
17 Там же. С. 79.
18 Иванов-Разумник. История русской общественной мысли. Т. 1. С. 369. На экземпляре кн. Иванова-Разумника "Литература и общественность" в ЛБГ, где критик вновь возвращается к этой мысли Герцена, Горький отчеркнул цитату: мысль Герцена "о потенциальном мещанстве социализма является поистине гениальным прозрением - в этом нас, задолго до победы социализма, достаточно ясно убеждает современный насквозь догматический и некритический ортодоксальный марксизм"
!9 Приводимая Горьким в ст. "О современности" цитата о власти, "штыками охраняющей нас от ярости народной", взята из ст. М. Гершензона "Творческое самосознание", опубликованной в сб. "Вехи" (М., 1909). На экземпляре "Вех" в ЛБГ отчеркнуты строки: "видит наше человеческое и именно русское обличие, но не чувствует в нас человеческой души, и потому он ненавидит нас страстно, вероятно, с бессознательным мистическим ужасом, тем глубже ненавидит, что мы свои. Каковы мы есть, нам не только нельзя мечтать о слиянии с народом, - бояться его мы должны пуще всех казней власти и благословлять эту власть, которая одна своими штыками и тюрьмами еще ограждает нас от ярости народной" (Указ. соч. С. 89).
20 Статьи 1905--1916. С. 79.
21 Арх. Г. Т. IX. С. 132.
22 АГ.
23 МИ. Т. III. С. 98.
24 ЛН.
25 Блок А. Записные книжки. М., 1965. С. 481.
26 АГ. П. от 2 ноября 1926 г. Речь идет об издании: Арманди А.
27 В 1926--1927 гг. Иванов-Разумник редактировал шеститомное Собрание сочинений Салтыкова-Щедрина, в 1929 г. вышла его книга "Неизданный Щедрин", в 1930 г. - монография "М. Е. Салтыков-Щедрин. Жизнь и творчество. Ч. 1".
28 В 1929--1933 г. Иванов-Разумник работал над подготовкой и редактированием Собрания сочинений Блока.
29 Пришвин приложил к своему письму письмо жены Иванова-Разумника к нему, где по этому поводу сказано: "На шестом десятке лет он уже не может изменить своего миросозерцания, ни к каким бы то ни было партиям никогда он не принадлежал,-- все оставалось у него всегда лишь в области мысли и духа. Видимо, и официально это отсутствие той или иной конкретной вины было признано, т. к. в конце концов высылка в Саратов относится к разряду нетяжелых кар" (АГ, приложено к п. Пришвина от 25 июля 1934 г.).
30 "... срок высылки Раз[умника] Вас[ильевича] остается еще 1 г. 8 м. ..." (Там же).
31 РАПП прекратила свое существование в 1932 г.
32 АГ. П. от 25 июля 1934 г.
33 Там же.
Вступительная статья, публикация и комментарии Е. В. Ивановой и А. В. Лаврова