Васса Железнова

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Раннее утро зимнего дня. Большая комната - спальня и рабочий кабинет Вассы Железновой. Тесно. В углу, за ширмами - кровать, налево - стол, заваленный бумагами, вместо пресс-папье положены изразцы. Около стола - высокая конторка, за нею, под окном - кушетка. Лампы с зелеными абажурами. В правом углу - изразцовая лежанка, около неё - несгораемый шкаф и дверь в молельную. К ширмам пришпилены булавками бумаги, когда мимо них проходят - они шевелятся. В задней стене - широкие двери в столовую; виден стол, над ним люстра. На столе горит свеча. Д у н е ч к а собирает посуду для чая. Л и п а вносит кипящий самовар.

Д у н е ч к а (тихо). Воротилась?

Л и п а. Нет.

Д у н е ч к а. Ой! Что же теперь будет?

Л и п а. А я знаю?.. (Идёт в комнату хозяйки и осматривает её.)

В а с с а. Почему опоздала? Четверть восьмого, видишь?

Л и п а. Под утро Захару Ивановичу опять худо было.

В а с с а (проходя к столу). Депеши нет?

Л и п а. Нет.

В а с с а. Все встали?

Л и п а. Павел Захарович и не ложились ещё...

В а с с а. Нездоров?

Л и п а. Л ю д м и л а Михайловна дома не ночевали.

В а с с а (негромко). Берегись, Олимпиада!.. Я тебе... покажу!

Л и п а (испуганно). За что же?

В а с с а. А вот за то, что неприятное мне... со вкусом ты говоришь...

Л и п а. Васса Петровна! Да ведь я это...

В а с с а. Ступай, зови всех к чаю. Д у н я, дай мне сюда мою чашку. Олимпиада, стой! Ежели Л ю д м и л а спит ещё, не буди её, - поняла? Она сегодня ночевала у отца. Пошли его ко мне...

Д у н я (вносит чай). Здравствуй, Вассушка...

В а с с а. Здорова будь.

Д у н я. Ой, Вассонька, как Захарушке-то плохо было...

В а с с а. Ничего не говорил?

Д у н я. Где уж! Только глазыньками моргает.

В а с с а. Ты там послушай, что будут про Людмилку болтать. Иди к столу.

М и х а и л (входя). Доброе утро-с...

В а с с а. Где дочь-то? Родитель... эх!

М и х а и л. Ничего не могу сделать... свыше сил...

В а с с а. Погубили парня...

М и х а и л. И её...

В а с с а. Она у тебя ночевала... Понял?

М и х а и л. Понимаю-с.

В а с с а. За косы бы её... (Усмехнулась.) Захар как?

М и х а и л. Плохо-с...

В а с с а (тихо). Не мог бумагу подписать?

М и х а и л. Нет.

В а с с а. Поп согласен?

М и х а и л. Триста просит.

В а с с а. Чёрт с ним, пусть пользуется. А другие?

М и х а и л. Всё в порядке.

В а с с а (вздохнув). Кончится это всё - подумаем, как быть с детьми...

М и х а и л. Необходимое дело-с! Беда может быть...

В а с с а (задумчиво). Не едет А н н а, не едет! И депеши нет... Дуня, чаю! Кто пришёл?

П а в е л (в столовой). Я...

П а в е л (входя). Извольте - с добрым утром! Тестюшка... ага? Где же ваша дочь?

М и х а и л (угрюмо). Вас спрошу об этом, - вам её дал церкви закон...

В а с с а. Иди, Михайло Васильич...

П а в е л. Маменька - мне стыдно, мне - нестерпимо... помоги как-нибудь, ведь ты меня любишь, я знаю... мама!

В а с с а. Ну полно, полно... погоди...

П а в е л. Чего мне ждать? Сил моих нет.

В а с с а. Говорила я - не пара она тебе! Женился бы на тихонькой...

П а в е л. На уроде? Сам я урод - и жену мне уродку? Кривобокую? Хромую?

В а с с а (гасит свечу). Перестань!.. Над слезами да жалобами смеются теперь... перестань!

П а в е л. Господи! Железнова жена - гулящая! Мамаша, неужто вас не терзает... не стыдно вам?

В а с с а. Сказала - перестань! Ну? Иди, пей чай... (Идёт в столовую.) Ты что свет не гасишь, ворона монастырская?

П а в е л. Мамаша, дайте денег, я в город поеду... не могу я тут... не могу...

В а с с а. Отец в опасности, а ты - в город? Ещё что выдумаешь? Умница!..

П а в е л. Ну, что же мне делать?!.

(Бросился на кушетку, злобно плачет. В столовой - Н а т а л ь я подходит к свекрови, целует руку. Васса смотрит на Павла через очки.)

В а с с а. Проспала?

Н а т а л ь я. Я у батюшки дежурила до трёх часов. (Прислушавшись, испуганно). Кто это плачет?

В а с с а. Павел - постыдись! Кликуша!..

Н а т а л ь я (идёт в кабинет). Что ты это? Дуняша, дайте воды!

П а в е л. Да, я знаю... вам не за меня стыдно, вы меня стыдитесь...

Н а т а л ь я. Ты мужчина, тебе нехорошо плакать.

П а в е л. Не тронь... ты брезгуешь мной... у меня жена гуляет...

(Михаил входит в столовую, дёргает себя за усы, провожая зятя угрюмым взглядом.)

В а с с а. Ты что?

М и х а и л (направляясь в её комнату). Пожалуйте сюда.

В а с с а. Ну? Дуня, выдь вон!

М и х а и л. Л ю д м и л а уехала с дядей...

В а с с а (хватаясь за стену). Куда?

М и х а и л. На хутор...

В а с с а. Ох... Я уж думала - далеко... совсем! Испугал ты меня... Павел - знает?

М и х а и л. Узнает... Страшно мне... И дочь - погибла... и дело, которому всю жизнь служил, - разрушается.

В а с с а (с досадой). Ты бы не охал... я не охаю вот... Так, стало быть, П р о х о р...

М и х а и л. Он - всем враг!

В а с с а. Не каркай, говорю! Дело разрушается... Это ещё - посмотрим!

М и х а и л (с яростью). Его добрым считают... совестлив, дескать... Знаю я эти штуки - совесть да доброту! Видел-с... Они в деле - как песок в машине... И всё это - одна игра, никому не нужна доброта, никому! Дай мне столько,, сколько я стою, больше ничего... Ласки да шутки оставьте себе, да-с! Это - когда человеку нечем внимания заслужить, он в совесть играет! А кругом все от его игры плачут... и никакое дело не может правильно идти... Вредоносный человек он...

В а с с а (очнувшись). Что ты с ним сделаешь?

М и х а и л. Что-с? Эх...

В а с с а. Ну? Говори.

В а с с а. И вправду... А депеши от Анны всё нет... нет!

М и х а и л. Что вы так надеетесь на неё?

В а с с а (идёт). Ты её не знаешь... молчи!

М и х а и л (идя за нею). Тяжело...

В а с с а. Легко жить - просто. Только от лёгкой-то жизни глупеют скоро, слышала я...

(Ушли. Бесшумно является Дуня, села за стол, крестится и шепчет.)

Д у н я. Господи - сохрани, помилуй рабов твоих на всех путях... Господи!

Л и п а (вбегает). Где хозяйка? Приехала!

Д у н я. А н н а?

Л и п а. Людмилка! С дядей ночь-то гуляла - ай-ай! Вот так дела!

С е м ё н (идёт). Какие дела, а?

Л и п а (убегая). Так-с...

С е м ё н. Квак-с! Дура! Ну-ка, Дуня, налей мне.

Д у н я. С добрым утром, Сенечка.

С е м ё н. Ну, и тебе тоже. Как отец?

Д у н я. Ой, плох...

С е м ё н. Гм... мучается долго. (Зевнул.) Все уже напились?

Д у н я (вполголоса). Павлуша не дотронулся, - жёнушка-то у него не ночевала дома...

С е м ё н (приятно удивлённый). Да ну-у?

С е м ё н. Да нет? Ах дядя, чёрт кудрявый, а? Добился-таки! Молодец, а-ах ты!

Д у н я. Добился, видно! Сраму-то...

С е м ё н. Вот рожа у Павла будет!

П р о х о р (входит, ворча). Я те уши оборву, погоди...

С е м ё н. Кому?

П р о х о р. Уроду. Скотина! Опять мне на голубятню кота пустил... Риголета кособокая... (rigoletto – рогоносец (итал.) – Ред.) Даже ноги дрожат... со зла...

С е м ё н (ухмыляясь). А чего ты такой красноглазый да измятый? В одёже спал?

П р о х о р (оглядывая себя). Я? Спал? Экой леший... надо переодеться.

С е м ё н. Следует.

П р о х о р. Хавронья - чаю! Ах Пашка, кикимора... Скобаря удушил кот да двух чёрно-пегих...

С е м ё н. И за что бы ему на тебя сердиться?

П р о х о р. Ну, ну! А ты знай край, да не падай! Дурак он! Женщине в актрисы надо идти али вообще куда-нибудь... какая она жена ему?

Л и п а (входит). Прохор Иванович...

П р о х о р. Ну?

Л и п а. Управляющий спрашивает...

П р о х о р. Я твой управляющий... и больше никаких! И нечего тебе тут плутать, Плут`онша... брысь!

С е м ё н (Липе). Чего ему надо?

Л и п а (робко). Спрашивает, можно ли видеть.

П р о х о р. Меня? Нельзя. Я - невидим... Скажи ему, что он болван и жулик...

П р о х о р У нас, брат, и жулики не больно умны.

С е м ё н. Люблю я, когда вы сердитесь... смешно очень!

П р о х о р. Вот - благодарствую! Государственный ум у тебя, брат, право!

Л ю д м и л а (входит, в капоте). Здравствуйте...

(Дуня молча кланяется, Семён, ухмыляясь, шаркает ногами, Прохор крутит усы и крякает.)

Л ю д м и л а. Молока мне. Вы чего, Семён, расцвели?

С е м ё н. Видя вас - ликует вся природа... вот как!

П р о х о р. И животные.

С е м ё н (фыркая). Это я - животный?

П р о х о р. Коли говоришь - вся природа, стало быть, и скоты все...

С е м ё н (хохочет). Ой, ей-богу... вот ловко!

Л ю д м и л а (Дуне). Видите - родитель у него при смерти, а он - зубы скалит. (Семён немедленно стал серьёзен.) Вы, Дуняша, поучили бы его приличиям, как, бывало, меня учили...

Д у н я. Я-с...

С е м ё н (тоном оправдания). Родитель - седьмой месяц хворает.

П р о х о р. Человек - вообще решительный, а умереть - не решается...

Д у н я (невольно). О, господи...

П р о х о р. Что?

Д у н я. Я так...

П р о х о р. Как?

С е м ё н. Похож!

П р о х о р. А ты видел испанцев? Тесто!

С е м е н. И видел. В цирке один плясал.

Л ю д м и л а. Я пойду спать, в четыре встану, а вы будьте готовы - идёт?

С е м ё н. Кататься?

Л ю д м и л а. На тройке.

П р о х о р. Хочешь с нами? Бери жену, и едем...

С е м ё н (чешется, грустно). Не поедет она. Да и Павел тут...

Л ю д м и л а. Что - Павел?

С е м е н. Не того... неловко...

Л ю д м и л а. Вам неловко? Почему?

(Семён усмехается смущённо, Прохор смотрит на него, безнадёжно качая головой.)

В а с с а (входит). Семён, ступай в контору.

П р о х о р (вслед племяннику). Да не очень умно распоряжайся, не так, как в прошлый раз.

В а с с а (Людмиле). Ты меня видела?

Л ю д м и л а. Нет.

В а с с а. Что же не здороваешься?

Л ю д м и л а (ласково). Ой, простите! Забыла...

П р о х о р (встал). Здравия желаю...

Л ю д м и л а (не сразу). Не знаю... честное слово, мама! Не знаю... (Быстро ушла.)

П р о х о р. Бум!

В а с с а (мягко, миролюбиво). Прохор Иваныч, вот вы человек неглупый, не злой...

П р о х о р. Главное - неглупый! Вот-с...

В а с с а. Вы понимаете, надо быть, что поступки ваши конфузят весь дом и дело старинное в постыдном виде выставляют пред людьми...

П р о х о р. Слышал эти речи не однажды от брата Захара и всегда говорил ему, что учить меня - поздно-с...

В а с с а (тише). Неужто не жалко вам молодую женщину, девочку почти, - ведь ей – жить...

П р о х о р. Извините! В молодых женщинах и девочках я понимаю значительно больше вас... равно как и многих женщин почтенного возраста насквозь вижу...

В а с с а (медленно). Павел - племянник вам...

П р о х о р. Сделайте любезность - скажите ему, что если он голубей моих кошками травить будет - уши оборву-с!

В а с с а (не сразу). Значит - вы враг семье?

П р о х о р. Это вы - оставьте! Семья! Братец покойный не без вашего наущения по миру меня пустил было - не забыли вы об этом? Семья-с? Благодарствую! Тридцать тысяч слизали моих, - будет! Хе!

В а с с а (тихо). Воевать, значит, желаете?

П р о х о р. Чего-с? Как это? С кем?

В а с с а. С племянниками, разумею...

П р о х о р. Оставьте увертюры наши, всё равно - не вывернетесь! Никаких войн! Закон существует, Васса Петровна, эдакое римское право: моё суть моё! Отыдет Захар в селения горние, мы с вами мирно разделимся, и - никаких увертюр! Желаю здравствовать... (Ушёл. Васса смотрит вслед, странно наклоняясь, точно хочет прыгнуть на него. Входит Наталья, садится за стол, наливает себе чаю.)

В а с с а (глухо). Что Павел?

Н а т а л ь я. Успокоился немножко... (Молчание. Васса ходит по столовой.) Жалко его...

В а с с а. Что?

В а с с а (не сразу, тихо). Мне вот арестантов жалко... некоторые совсем безвинно в тюрьме сидят, и дела никакого нет им... а на воле привыкли работать. Тех жаль, кому работать хочется, а - нечего...

Н а т а л ь я. Иные живут хуже арестантов...

В а с с а (задумчиво). Меня вот никто не жалел. Как Захар банкротиться затеял – была я Павлом беременна, на шестом месяце... Тюрьмой, судом дело пахло - мы о ту пору под заклад тайно деньги давали... чужого добра полны сундуки, всё надо было спрятать, укрыть. Я говорю - Захарушка, погоди! Дай мне ребёнка-то родить! А он как зыкнет... да! Так и возилась я в страхе-трепете месяца два...

Н а т а л ь я. Вот, может, оттого и родился Павел-то кривобокий...

В а с с а. Это он после... лет пять было ему, когда заметила я, что криво растёт... Да... То ли ещё было!

Н а т а л ь я. Вы с тем служащим, которого намедни прогнали, разговаривали?

В а с с а. Чего с ним говорить? Негоден, ну - иди себе!

Н а т а л ь я. А про жизнь говорили?

В а с с а. Чью жизнь?

Н а т а л ь я. Про всю... про всех?

В а с с а (не понимает). Невдомёк мне - о чём ты это?

Н а т а л ь я (поучительно). Он вот говорил, что всякое дело - грех.

В а с с а (удивлена). Экой дурак!

Н а т а л ь я (задорно). Почему это? Вы всех ругаете...

В а с с а (усмехаясь). Значит, дело - грех? Работа – грех? До чего доходят... чтобы лень свою оправдать... Помнится - был эдакой странник, это ещё до тебя... Сидит в кухне и проповеди говорит, вот так же - дескать, все дела рук человеческих - грех один. А я и говорю: «Ты, милый, положи хлеб-то, не тронь его, не ешь, он руками сделан. Не греши-ка, друг, да уходи вон...» Так и прогнала.

Н а т а л ь я (ворчит). А может, правда-то его...

В а с с а (не слушая, звонит). Мудрят всё.. Захар не мудрил, да из простых мужиков вот куда дошёл.

Н а т а л ь я (встаёт). И помирает.

В а с с а. Ну, что ж? Пожил!

В а с с а. Это баба жаловалась. Распутник он был всю жизнь... от распутства и помирает... А кроме этого, ему цены нет... нет похвалы достойной.

(Входит Липа.)

Н а т а л ь я (уходя). Вы всегда то одно, то другое говорите...

В а с с а (тихо). Дура... (Липе.) Кто вчера вечером у Прохора был?

Л и п а. Евгений Мироныч какой-то...

В а с с а. Адвокат из города... не знаешь? О чём говорили?

Л и п а. Не слыхала.

В а с с а. Почему?

Л и п а. Заперлись они...

В а с с а. А через отдушину в печи? Забыла?

Л и п а. Тихо они очень...

В а с с а. Смотри ты, еретица!

Л и п а. В а с с а Петровна! Да я ли...

В а с с а. Помни, кто ты есть!

Л и п а. В монастырь бы я...

В а с с а. Монастырь? (Задумалась.) Я те дам монастырь! (Мягче.) О тебе заботятся... Вытри рожу, ну? Отпусти тебя, - ты пропадёшь! Позови Михаила... Ты что, Павел?

П а в е л (в двери). Так.

В а с с а. Всегда - так. А что такое - так?

П а в е л. Ничего...

П а в е л. Что же мне делать? Места я себе не нахожу... сердце умирает...

В а с с а. Коли не умеешь с бабой справиться, - терпи... до поры...

П а в е л. До какой? Эх, мамаша, жестокий вы человек...

В а с с а. Я-то? Так!

П а в е л. Сыном своим вы готовы землю копать, как лопатой, лишь бы денег добыть...

В а с с а (тихо). Шёл бы ты, Павел, в монахи!

П а в е л (изумлённо). Я? Зачем?

В а с с а. А куда тебе деваться?

П а в е л (пугливо). Мамаша... вы - серьёзно?

В а с с а. Ну да...

П а в е л (обозлился). Нет уж... это вам не удастся! Ишь вы... а-а? Нет-с...

В а с с а. Ты с кем говоришь?

П а в е л. С вами!

В а с с а (негромко). Вон!

П а в е л (уходя). Не боюсь... ишь вы!

(Васса проходит в кабинет, садится за стол, разбирает бумаги, поднося их к лицу, руки у неё трясутся.)

В а с с а (бормочет). Для чего всё? Для кого? (Бросила бумаги, сняла очки и сидит неподвижно, суровая, тоскливо глядя перед собой.)

М и х а и л (входит, злой). Вы меня звали?

В а с с а. Что это ты как говоришь?

В а с с а. Больно сердито. Погоди, сударь мой, я ещё хозяйка здесь...

М и х а и л (уныло). Ничего нельзя сообразить. Задёргали меня... Семён Захарыч смеются только...

В а с с а. Ну, ладно! Ты знаешь, что у Прохора адвокат был?

М и х а и л. Знаю!.. Эта Липа ваша....

В а с с а. Да... не сумела.

М и х а и л. Пугнуть бы её...

В а с с а. Как будто разучилась она бояться-то...

М и х а и л. Не может этого быть! Детоубийство - не шуточка-с!..

В а с с а. Опасно тоже... Ребёнок-то Семёнов был...

М и х а и л. Недоказуемо! Клейма фирмы на дитё не положено. Просто - ребенок! И – мать налицо, а его – нет...

В а с с а. Ты бы поговорил с ней... построже!

М и х а и л. Можно-с...

В а с с а. Поговори-ка. Мужчине - сподручнее. Пугни да приласкай... Ну, с Прохором беседовала я...

М и х а и л. Что же?

В а с с а. Говорит - разорю...

М и х а и л. Может-с!..

В а с с а (опуская глаза). Да... вот какие дни пришли!

М и х а и л (тихо). Требуют серьёзных мер...

В а с с а (не глядя на него). Что ты думаешь?

В а с с а. Пустяки! Он нас с тобой переживёт.

М и х а и л. Дело божие-с. Лекарства он принимает всё чаще, - я это по счетам аптеки знаю. Фершал Яков говорил - опасные это лекарства...

В а с с а. Лекарство, а - опасное! Врёт Яков спьяна...

М и х а и л. Два их... Одно - против сердца, а другое - неловко сказать... для крепости в обхождении с дамами...

В а с с а (усмехаясь). Старый чёрт!..

М и х а и л. Яков опасался - микстуры, говорит, одна другой противоречат, во зло употреблять их нельзя-де. Если увеличить порцию...

В а с с а. Пьяный болтает, а ты - слушаешь... Так поговори с Олимпиадой-то...

М и х а и л. Обязательно. Ежели бы они скончались теперь...

В а с с а (усмехаясь). Ты, батюшка, словно травить его собираешься... Опомнись!

М и х а и л. Господи помилуй! Что вы? И в мыслях не было-с...

В а с с а. Будь осторожнее... в словах-то...

М и х а и л. Ф-фу... испугали вы меня...

В а с с а. Бояться - нечего...

М и х а и л. Даже - обидно-с...

В а с с а. Обиды тут нет. Мне не расчёт обижать тебя. Я только тогда спокой вижу, когда с тобой говорю...

М и х а и л. Вы не забудьте, что всю жизнь я вам служил... за совесть... И даже дочь... единую мою... которая после вас...

В а с с а. Ну, ну, полно... полно, дружок... Мы ещё, слава богу, жить можем, погоди! А за Людочку - меня не вини! Я её люблю... я против была...

М и х а и л (вдруг с глухой яростью). Он! Знаю-с... Он! У всякого жулика свой расчёт... я его расчёт верно понял! Девицу любовницей сделать - побоялся, выдал её замуж за племянника... знаю-с!

В а с с а (тихо). Ты не откладывай надолго с Олимпиадой-то...

В а с с а. Сам-от поспокойней будь...

М и х а и л. Когда я горячился?

В а с с а. Ну, иди... иди! Насчёт духовной-то, смотри...

(М и х а и л почтительно наклонился, поцеловал её руку, она ответила поцелуем в лоб и дважды погладила голову его. Он ушёл, выпрямившись, как солдат; проводив его взглядом, Васса снова садится за стол, невнятно бормочет, разбирая бумаги. Осторожно входит А н н а, смотрит на мать, сначала - насмешливо, но скоро лицо её становится ласковым и грустным.)

А н н а. Мама...

В а с с а (обернувшись). Анна... Анюта...

А н н а. Одна, как и раньше, бывало... седенькая мамочка... Здравствуй!

В а с с а. Слава богу... как это ты хорошо вошла! Что депешу-то? А я всё депешу ждала...

А н н а. А не меня? Как отец?

В а с с а (заглядывая в столовую). Плох... Видел тебя кто-нибудь?

А н н а. Юноша какой-то, открыл дверь и убежал... даже не спросил, кто я...

В а с с а. Митька из конторы... разиня! Ну, вот хорошо! Стой-ка, я дверь-то притворю... поговорим одни... чтобы знала ты... Ах, офицерша!.. Ишь, какая стала! Ах ты, военная... (Затворила дверь; взволнованная, берёт дочь за руку, садится на кушетку.) Ну, Анна...

А н н а (тихо). Значит, отец...

В а с с а. Не встанет... (Сразу впадая в деловой тон.) Беда идёт на нас, Анна! Дядя хочет свои деньги вынуть из дела... а кто ему деньги нажил? Чьей работой они выросли? Захаровой да моей! Что он делал, Прохор-то? За бабами гонялся, театры заводил... Куда ему деньги? Один...

А н н а (хмурясь). Подождите...

В а с с а. Ты - слушай! Семён - у жены в руках, а она - блаженненькая какая-то... и тоже выделиться уговаривает его. Павел - несчастный человечишка... жена у него, - ты её знаешь, он на Людмиле женился... не пара она ему и будто гулять начала! Не верю в это я... брезглива она! Ничего понять не могу, Анна!.. Затем тебя и выписала, - ты со свежего воздуха, ты, может, увидишь, что делать... чтобы хоть греха поменьше вышло...

А н н а (внимательно). Вот как... да? Разоряемся?

В а с с а. Рушится всё дело! Тридцать лет работы - всё дымом, дымом! Годы были – тяжелые, убытки - большие... Работников - нет, а наследников - много... А наследники – плохи! Для чего трудились мы с отцом? Кому работали! Кто грехи наши оправдает? Строили – года, падает - днями... обидно... Непереносно!

А н н а. Завещание отец подписал?

А н н а (недоверчиво). Не знаете? Вы?

В а с с а. Наверно - написал... Ты подумай, какое дело падает!

А н н а. Да...

В а с с а. Вот! Ты поговори с братьями-то... мне они не верят, сыновья мои! Думают, что я всё в свои руки хочу схватить. А тебе - должны поверить, Аннушка! Ты человек – без интереса, ты - выделена из наследства... прогнана отцом...

А н н а (встала). Выделена? Дали мне - бросили, как нищей, десять тысяч и - всё?

В а с с а (усмехнулась). Расписка твоя есть... расписка в том, что ты всю свою часть получила.

А н н а (ласково). Что же такое расписка? Вы мне её подарите, мамаша!

В а с с а (как бы шутя). За какие услуги, сударыня моя?

А н н а (задумчиво). Услуги? А вот, дайте всё понять...

В а с с а (следит за ней). Ну, ну, понимай! Как живёшь?

А н н а (неохотно). Так себе.

В а с с а. Что твой-то?

А н н а. Подполковника получил после летних маневров. Батальон дали ему...

В а с с а. А - пьёт?

А н н а. Офицер, да не пил бы! Болен. Скоро, пожалуй, вдовой буду...

В а с с а (с улыбкой, тихо). Прошла любовь-то, а?

(Анна молча усмехнулась.)

В а с с а. То-то! А как тогда кипела! Говорила я тебе...

А н н а. Ну, это мы оставим, мамаша!

А н н а. Курю.

(В столовой - Павел. Тихо подходит к двери, слышит голоса и прижимает ухо к двери.)

В а с с а. Не пристало бы даме-то...

А н н а. Ко мне - идёт.

В а с с а. А одета благородно.

А н н а. Умеем.

В а с с а. Внучата как живут?

А н н а (гордо). Дети у меня здоровые, весёлые...

В а с с а. Первый-то помер ведь...

А н н а. Да... Тот был больной... слабенький...

В а с с а (усмехаясь). Так! Первый - больной... а потом, слава богу, здоровенькие пошли... от больного-то мужа...

А н н а (покраснела, взглянула на мать и тихонько смеётся). Умная вы, мамаша...

В а с с а (довольна). Ну, надо братьев позвать...

А н н а. Знали они, что я приеду?

В а с с а (идёт к двери). На что им знать это... (Отворила дверь - Павел отскочил, но не успел убежать, запнувшись о стул. Мать смотрит на него, он сконфуженно трёт себе колено.)

П а в е л (тихо). Всё равно... не слышно ничего...

В а с с а. Не слышно? Это горе!

П а в е л (зло). Свой я или нет? Мне сказали - дама приехала с чемоданами...

В а с с а. Ты бы постучал в дверь-то, а я бы отворила тебе...

П а в е л (матери). Ну, не догадался я! Здравствуй, Анюта!

В а с с а. Вот, спроси его, почто он подглядывает за матерью? (Идёт в столовую.)

П а в е л. Ну да... Уж и подглядываю!

А н н а (улыбаясь). Рад меня видеть?

П а в е л. Конечно. А то у нас - как в сумасшедшем доме.

А н н а (тихо, заглядывая в столовую). Мать всё такая же?

П а в е л. Хуже стала. Хочет всё в свои руки забрать.

А н н а. Да ведь и так всё в её руках...

П а в е л. Не будет этого, когда папаша умрёт! Шабаш! Мы уже не маленькие – мне двадцать четыре, а Семён на три старше...

А н н а. Дружно живёте?

П а в е л. Разно. Он - дураковат, Семён-то...

А н н а. А жёны?

П а в е л. У него жена - хитрая... Толстая, а - хитрая! Красивая ты стала! И одета особенно... хорошо! А у нас, как в больнице, все ходят - платья чёрные да полосатые...

А н н а (обняв его, ходит). Ты на Люде женился?

П а в е л. Ну да. И делать у нас ничего нельзя. Я вот начал старинные иконы покупать у староверов, за рекой, - мать загрызла: богу, говорит, не молишься, а денег тратишь много! Не понимает, что тут десять рублей на рубль можно взять... Выгоднее всего – старинными вещами торговать... в городе один торговец купил шесть тарелок за девять рублей, а продал – за триста двадцать... вот как! А мы тут... кирпич, изразцы, дрова, торф... дьявол идёт!.. У-у!

П р о х о р (входя). Ба-а! Сколь шикарная дама однако! (Растопырив руки, разглядывает племянницу, вкусно прищёлкивая языком.) Браво! Ну, поцелуй...

А н н а. А вы, дядя, не смущайте.

П р о х о р. Тебя-то? Гм... с такими глазками не смущаются... врёте-с!

А н н а. А вот - Семён! Ух, какой толстый!

А н н а. Ты с женой-то познакомь!

С е м ё н. Обязательно! Наташа, вот она - Анюта! Помнишь, я тебе говорил, колошматила меня всё?..

П р о х о р. Мало!

А н н а (Наталье). Мне приятно видеть вас... будемте друзьями...

Н а т а л ь я. Хорошо-с...

П р о х о р. Бум!

С е м ё н. Она у меня - тихая! Староверка, в корчаге крестили... (корчага - большой глиняный горшок или чугун, чугунник, развалистее горшка. Т.е. крестили дома, не в церкви, по обычаям староверов - Ред.)

П р о х о р. В огромной корчаге!

А н н а (Павлу). А Людмила где?

П а в е л (захваченный врасплох). Не знаю. (Семён фыркнул, все замолчали на секунду.) Спит она.

С е м ё н. Ты ведь её знаешь!

А н н а. Она красивая была...

П р о х о р. Ого! Ты на неё теперь взгляни! Зверь!

С е м ё н. Похвалил!

П а в е л. Это он назло мне. Они все смеются надо мной...

Н а т а л ь я. Ну, полно, что ты!

П а в е л. Они меня со свету сживают, Анна!

А н н а. Ой, как страшно! (Обняла Павла за плечи и отводит его в угол, что-то говоря; он ворчит и машет руками.)

П р о х о р (Семёну). Хороша сестра-то?

Н а т а л ь я. Только глаза очень блестят...

С е м ё н. На мать похожа...

П р о х о р. Фигура-то! Грандама...

С е м ё н. Ой, какая разбойница была!.. Колошматила она меня...

Н а т а л ь я. Нехорошо, что Людмила не идёт, неуважительно к Анне Захаровне...

М и х а и л (входит). Анна Захаровна, позвольте поздравить с возвратом под свой кров...

Н а т а л ь я (негромко). Свой... это как же?

М и х а и л. Чему безмерно рад-с...

А н н а. Вы не постарели, дядя Миша, и молодец! Рада видеть вас...

М и х а и л. И я! Душевно...

С е м ё н (Наталье). Нравится она тебе?

Н а т а л ь я. Ничего... Пёстрая только очень...

С е м ё н. Она же в один цвет одета! Ю!

Н а т а л ь я. Да я вижу. Это я - так...

П р о х о р. Это - куриная слепота...

Л ю д м и л а (входит заспанная, растрёпанная, но красивая. Бросается к Анне). Нюта...

А н н а (обнимая её). Людочка...

Л ю д м и л а. Нюта... ой, как хорошо...

А н н а. Какая ты стала...

П а в е л. Нытьё началось...

В а с с а (в дверях). Анна!.. Иди к отцу-то...

П р о х о р. Что - плохо ему?

П а в е л. Погодите ещё радоваться-то...

П р о х о р. Я тебя спрашиваю, дуга?

(Павел, забежав за стол, показывает дяде язык.)

Л ю д м и л а (хохочет сквозь слёзы). Смотри, папа!

П р о х о р (идя к Павлу). Пашка, уши надеру!

П а в е л. Троньте...

М и х а и л (дочери). Ты - уйди...

С е м ё н (оживлённо). Дядя - загородите стулом дорогу-то ему! Павел - под стол катай, эх ты!..

Занавес