Чехов - Горькому
26 декабря 1902 г. Ялта
26 дек. 1902 г.
Дорогой мой, милый Алексей Максимович, посылаю Вам копию с письма, которое прислал мне один мой приятель, умный и очень хороший человек. Переписывал не я, так как мне нездоровится.
Ваш А. Чехов
Бумаг, которые нужны К. П. Пятницкому, у меня нет. У меня есть только копия с условия.
Примечания
Письмо на одной странице почтовой бумаги обычного формата
-- Доктор П. И. Куркин прислал А. Чехову письмо от 19 декабря 1902 г., в котором по просьбе Чехова написал о первой постановке в Художественном театре пьесы "На дне". Это письмо Чехов считал лучшей рецензией о пьесе. П. И. Куркин писал 19 декабря 1902 г. (неопубл. ЛБ): "Хочется написать вам о вчерашнем спектакле в Художественном театре, но принимаюсь за это без уверенности в том, что мне удастся ясно изложить то, что хотелось бы. Причина этого, я думаю, - в чрезвычайной сложности вынесенных впечатлений и в их необычности. При таком характере пьесы, - с нею не удалось познакомиться раньше, и это еще более затрудняет теперь разобраться во впечатлениях. Во всяком случае могу сказать, что пьеса захватила самым живым интересом весь театр почти с самого первого момента, когда из окутавшего нас мрака мы вгляделись в сцену и дали себе отчет в том, что там происходит. И этот живой интерес не только не ослабевал ни на одно мгновение, но рос все более и более с развитием действия. Нервное напряжение чувствительно объединяло всю толпу зрителей - как одно целое. Это сказалось уже в первом антракте, когда в первый раз закрылся занавес. Настроение восторга охватило толпу; во втором антракте это настроение усилилось, но стало более привычным; эффект 3-го действия (свалка с убийством) был таков, что почти вся публика до !/2 антракта оставалась неподвижною на своих местах. Эта наивысшая степень нервного напряжения публики держится вплоть до того момента, когда в последнем действии золоторотец-шулер (Станиславский) начинает разъяснять миросозерцание старика-странника (Москвин), уже ушедшего. Таким, образом, по силе и энергии впечатления на публику 1-го представления эту пьесу на данной сцене, я думаю, без преувеличения можно назвать прямо потрясающей. Затем, если остановиться на качественной стороне получаемых впечатлений, на первом месте, мне кажется, нужно поставить изображение этих людей. Все это живет, дышит жизненною правдою и покоряет зрителя талантом как художника, создавшего это произведение, так и художника, поставившего его на сцене. Однако эта сторона более проста, чем элементы духовной жизни тех же людей, которые даются в той же пьесе, и заключает в себе, может быть, ее главное содержание и суть. Вот здесь разобраться для меня всего труднее; вероятно, это зависит от незнакомства с пьесою и недостаточного ее усвоения за один раз. Все-таки некоторые ноты настолько звучат громко и отчетливо, что их нельзя не расслышать с первого же раза при не особенно остром слухе. Таково заявление "прав человека", которое слышится в горячих репликах шулера, преисполненных протеста и вызова к обществу; оно же проникает миросозерцание доброго гения пьесы - странника и выражается им в формуле: "Человека надо уважать"; таков протест против мещанской "сытости" и в особенности против господствующего социального строя и проникающей его несправедливости. Судьба "вора" - отец которого был "вором"; рассказ о "стране праведной", проклятье, произносимое Клещом "правде", и многие другие места пьесы, продиктованные протестующим чувством автора в защиту угнетенной и обиженной части человеческой массы, - эта сторона пьесы затрагивает социальное миросозерцание публики. В этом смысле она исполняет известную воспитательную роль. Лично я думаю, что если только предусмотрительное начальство еще более не обрежет некоторые места пьесы, - то при теперешнем настроении нашего общества, когда производится по всему строю общественных элементов "переоценка ценностей", - новая пьеса сослужит великую службу именно в поддержании, работе и развитии этого протестующего и анализирующего общественного духа. Такая заслуга писателя велика пред современным обществом. Нужно пожелать ему сил для дальнейшей работы.
В общем, кажется, в этой пьесе нет ни одной сцены, которая не блистала бы талантом автора. Впрочем, я отожествляю в этом случае автора с исполнителями. Постановка и игра сливаются с творчеством автора в такое химически-чистое соединение, что нельзя сказать, где кончается одно и начинается другое. Я не читал еще ни одного отзыва об этом спектакле в газетах и с интересом жду случая проверить свое впечатление. Не сомневаюсь во всяком случае, что многие разделят мое впечатление от этой пьесы на сцене Художеств, театра - как от высокого художественного произведения, которое будет иметь большое значение в гражданском воспитании нашего общества".
-- Речь идет о копии договора на издание А. Марксом "Собрания сочинений" Чехова.