Кондурушкин - Горькому
СПб.
20 марта [2 апреля] 1912 г.
Дорогой Алексей Максимович.
Недавно я, списавшись с Илиодором1 и дурное, что он делал, стало мне психологически, я бы даже сказал общественно более понятным, ибо Илиодор символичен для настоящей русской жизни в известном, конечно, отношении... Я не собираюсь в письме этом охарактеризовать Илиодора и то, что я почувствовал за ним в жизни, хотел бы только поговорить об одной стороне знакомства моего с ним. Он рассказал мне много интересного о Распутине и его роли в высших кругах, о роли Распутина в деле падения еп. Гермогена2 и Илиодора... Но и это второстепенное для меня в данном случае. Самое важное это то, что Илиодор, по-видимому, находится в состоянии большого раздумья и сомнений в той области, где он так недавно страстно веровал, и причиной этого, по-видимому, был Распутин. Этот, по его выражению, "корявый мужичишка гад" огадил в сознании Илиодора многие прежние святыни, за которых он - как иерей, ежедневно молился и ектениях... И вот озлобленный, больной и одинокий, Илиодор порывается теперь написать книгу о Распутине, под заглавием "Святой черт", каковую напечатать за границей3. Книга эта, по его мнению, должна произвести не только грандиозный скандал, но и нечто большее скандала, чуть ли не политический переворот... Так, он пишет мне во вчерашнем письме, спрашивая моего совета,-- писать или нет; а если писать, то как все это сделать? Он решается для этого (оно, конечно, и неизбежно) снять с себя сан монашеский и иерейский. Вот существенная выдержка из его письма:
"Когда прочитал речь Саблера4, правых негодяев, узнал о телеграмме арх[иепископа] Антония5 нет предела... Сердце мое так сильно заболело, что я другой день чувствую себя полуживым... Идеалы мои поруганы и втоптаны в грязь. И кем же? Носителями этих идеалов! Посоветуйте, напишите, что мне делать. Я не желаю умереть, не сказавши всей правды... Но сказать в России невозможно, ибо правда моя - действительно правда страшная... Ее придется говорить за границею. Говорить ее надо непременно мне. Значит, само собою напрашивается вывод о моем сане... Я готов на все, ибо у меня отняли все духовное, идеал, чем я жил, и дали мне только ссылку, истрепанные нервы и больное, очень больное сердце..."
По-видимому, он почувствовал ко мне доверие и расположение, и вот спрашивает совета. Я-то считал бы этот выпад его бесплодным, т. е. он не оправдает ожиданий Илиодора. Он думает, что если сказать и доказать, что вот "гад корявый", мужичишко, хлыст Гришка Распутин имеет некое значительное отношение к царской семье,-- так уж бог знает как много сделать. Наивно, конечно! Я так и пишу ему, что, по-моему, делать этого не нужно. Кажется мне также, что пишет он мне и спрашивает совета на всякий случай, в своем отчаянии. Как бы ни доверял он мне, как бы ни расположился, все же виделись мы с ним в монастырской келье в течение трех дней. Письмо его свидетельствует о том, что: он теперь в состоянии некоторого душевного перелома. Последует ли он моему совету и оставит ли затею произвести новый и почти бесплодный шум - не знаю. Обратится ли он снова ко мне - тоже не знаю. Но пишу я вам обо всем этом по двум причинам. Во-первых, - м[ожет] б[ыть], это вам не безынтересно. Во-вторых, - вы осведомлены об условиях и возможностях вот такого сорта заграничных изданий. Как бы это можно было Илиодору сделать, если бы он не отказался от мысли своей написать и издать вышеназванную книгу?
С. Кондурушкин
СПб. В[асильевский] О[стров], 6 л[ииия], 27
Примечания
1 Илиодор (Сергей Михайлович 1880--1952) - иеромонах, по происхождению казак Донской области, потомственный почетный гражданин. Монашество принял в ноябре 1903 г. В 1905 г. окончил Петербургскую духовную академию. Во время учения в академии пользовался расположением епископа Феофана (одно время духовника царской семьи и ректора академии). У Феофана Илиодор в 1904 г. впервые встретился с Г. Распутиным. После окончания академии был направлен преподавателем в Ярославскую духовную семинарию. За погромные речи против евреев и поляков Илиодор после конфликта с законоучителем Ярославского кадетского корпуса А. М. Кремлевским (на сторону последнего встал ярославский губернатор) был переведен в Почаевскую лавру на Волынь к архиепископу Антонию Храповицкому, у которого обучался искусству церковного красноречия. В 1907 г. участвовал в редактировании "Почаевских известий" и "Почаевского листка". Печатавшиеся в 1907 г. в черносотенных газетах "Русское знамя" и "Вече" статьи Илиодора, в которых он, выступая в роли "охранителя царского престола", демагогически поносил административные власти за их якобы недостаточную службу "царю-батюшке", привели в смущение власть церковную, и 17 апреля 1907 г. Илиодор был вызван к митрополиту Петербургскому и Ладожскому Антонию для увещевания. Антоний предложил Илиодору "не касаться политики", запретил литературную деятельность и пригрозил лишением сана и монашеского звания. Так как Илиодор нарушил запрет и в ст. "Мое оправдание перед высокими судьями" (Русское знамя. 1907. No 64, 65) назвал митрополита Антония "предателем", а постригавшего Илиодора в монахи архиепископа Финляндского Сергия "трусом", в особом присутствии синода против Илиодора было начато дисциплинарное дело, довольно скоро прекращенное производством, ибо к этому времени Илиодор успел заручиться расположением к себе со стороны императрицы Александры Федоровны. По ее протекции Илиодор получил назначение в саратовскую епархию к епископу Гермогену. Выступление Илиодора в 1907 г. на монархическом съезде в Москве с нападками на министра внутренних дел и председателя совета министров П. А. Столыпина, председателя погромного черносотенного "Союза русского народа" А. И. Дубровина и редактора монархических "Московских ведомостей" В. А. Грингмута еще больше обострило конфликт Илиодора с гражданской властью. Обосновавшись в Царицыне, он усиленно помогал Гермогену в его войне с саратовским губернатором графом С. С. Татищевым, который в конце концов был вынужден уйти в отставку. 10 августа 1908 г. Илиодор был инициатором избиения интеллигенции во время молебствия "о прекращении холеры" в Царицыне. За новый выпад против Столыпина в марте 1909 г. был переведен синодом из Царицына в Минск, но вместо Минска направился в Петербург, получил поддержку Г. Распутина, был принят царицей и добился отмены синодом старого решения. Осенью 1909 г. принимал Распутина в Царицыне, пригласил его к себе на родину в село Покровское и 29 декабря 1909 г. устроил Распутину пышные проводы. Вновь встретился с Распутиным в 1910 г. в Саратове. Еще более осложнились отношения Илиодора с обер-прокурором синода С. М. Лукьяновым и новым саратовским губернатором Стремоуховым. Под давлением Столыпина синод перевел Илиодора на новое место - настоятелем Новосильского монастыря в Тульской губернии. Прожив в монастыре три недели, Илиодор бежал в Царицын, где укрылся со своими сторонниками в монастырской церкви. "Великое сидение" продолжалось двадцать дней. 3 апреля 1911 г. митрополит Антоний телеграфировал из Петербурга о разрешении Николаем II Илиодору "возвратиться в Царицын из Новосилья". Обер-прокурор синода Лукьянов ушел в отставку. Во второй половине мая 1911 г. Илиодор по просьбе Николая II отслужил всенощную во дворцовой церкви в Петербурге и произнес проповедь, которая произвела большое впечатление на царскую семью. Царь обещал в скором времени возвести Илиодора в сан митрополита. Такой успех вскружил Илиодору голову. Намереваясь "убрать" со своего пути Распутина, пользовавшегося все большим влиянием при царском дворе, Илиодор приступил к сбору материалов, компрометирующих своего покровителя. К заговору Илиодора против Распутина присоединились епископ Гермоген, ставший членом синода, юродивый Митя Козельский, обиженный охлаждением к себе со стороны царицы, и писатель-черносотенец И. А. Родионов. 16 декабря 1911 г. на квартире Гермогена заговорщики силой заставили Распутина покаяться в грехах и дать клятву никогда больше не переступать порог царского дворца. Распутин телеграфировал Николаю II, что Илиодор и Гермоген пытались его убить. На просьбу заговорщиков принять их для объяснения царь ответил отказом. 17 января 1912 г. Гермоген и Илиодор получили распоряжение синода, по которому Илиодор ссылался из Царицына во Флорищеву пустынь, а Гермоген - в Жировецкий монастырь во Владимирскую губернию. Хотя Илиодор находился во Флорищевой пустыни под стражей, это не препятствовало ему принимать своих сторонников и почитателей, рассылать многочисленные письма и телеграммы с жалобами и протестами. При этом Илиодор настаивал на том, чтобы его "послания" публиковались в газетах, распространялись в списках. Илиодор продолжал яростно поносить Распутина, называл своим "врагом" нового обер-прокурора синода В. К. Саблера. В письме, опубликованном в "Биржевых ведомостях" (1912, No 13222, 30 окт.), Илиодор уверял, что страдает "за честь царя-батюшки", но былого расположения к себе царской семьи он вернуть уже не мог. Через несколько месяцев Илиодор направил в синод письмо, в котором заявлял, что отрекается от бога и просит снять с него сан. 3 декабря 1912 г. Илиодору был вручен указ владимирской консистории о лишении его сана и монашества. "Мирянином" Сергей Труфанов возвратился на родину. После покушения на Распутина 29 июня 1914 г. подосланной Илиодором богомолки-кликуши Хионии Гусевой Илиодор бежал за границу. 26 сентября/9 октября 1914 г. из Христиании (Осло) направил письмо революционеру-эмигранту А. Л. Теплову, в котором писал: "Получивши обвинительный акт по 73, 74, 103 и 102 ст., я 2 июля убежал из России через Финляндию.
Переправили меня через границу Горький и Пругавин. Просили и приказывали мне, как можно скорее писать книгу о Распутине и царице <...> Сейчас книга почти готова: остановка только за документами, находящимися в Финляндии у моей супруги. Книга называется "Святой черт" - (на... знаменитого "старца Русского Двора" - Распутина... из личных наблюдений и воспоминаний рассказанного другими).
В этой книге я сказал ужасную и интересную правду о Распутине, правду, которая даже и за границей еще не известна.
На основании документальных данных я, насколько мог, доказал, что Распутин развратный мужик, пакостник, живет с царицей Александрой и родил от нее наследника Алексея, и что Распутин - неофициальный Русский император и Патриарх Российской церкви.
" ф. 1721, оп. 1, ед. хр. 67. Сообщено А. И. Чарушниковым). В этом же письме Илиодор сообщает о своей встрече в Христиании с направляющимся в Россию В. Л. Бурцевым и приводит полный текст врученного ему 20 сентября 1914 г. письма-рекомендации Бурцева издать представляющие "огромный общественный интерес" рассказы Илиодора о пережитом. В АГ хранится два п. Илиодора Горькому из Норвегии (от 25 и 29 июля 1914 г.) с жалобами на безденежье и просьбами о материальной помощи.
Кондурушкин написал Илиодору в конце февраля 1912 г. и в начале марта получил от него приглашение приехать во Флорищеву пустынь. Первая встреча Кондурушкина с Илиодором состоялась 7 марта 1912 г. Илиодор сказал ему: "Пишу о Гришке Распутине <...> Гришка - эдакий мужичишка корявый, гад и <...> Над министрами Гришка министр, над владыками владыка! Господи, боже, что такое творится. С ума можно сойти" (Кондурушкин С. Мятущийся Илиодор//Речь. 1912. No 88. 1 апр.). Снова побывал Кондурушкин во Флорищевой пустыни в июне 1912 г. Явно преувеличивая значение конфликта Илиодора с верховной административной и церковной властью и сочувствие опальному иеромонаху части верующих, Кондурушкин спрашивал: "Что же такое Россия, если в этом случайном сброде людей города нашлось столько сил к единению духовному и материальному строительству?" (Кондурушкин С. Илиодоровцы // Речь. 1912. No 252. 14 сент.). По мнению Кондурушкина, Илиодор "человек одной узкой, напряженной, охватившей всю его душу идеи, идеи простой, в уровень народным массам <...> был теневой стороной, негативом ". Кондурушкин полагал, что, отмахиваясь от Илиодора и его почитателей, интеллигенция отмахивается и "от нового знания о народе нашем" (Там же. 1912. No 267. 29 сент.). Позже Кондурушкин выступил с докладом "О народной вере" на собрании Религиозно-философского общества в Петербурге. Излагая содержание этого доклада, репортер "Речи" пишет: "Отличительными особенностями идеи Илиодора докладчик: считает: в религиозной сфере - аскетизм с хлыстовским элементом <...> а в социальной сфере - демократизм, соединенный с верой в идеальное самодержавие, не угнетающее, а благодетельствующее народ. Популярность Илиодора объясняется тем, что он народен именно этими элементами своей веры, искренне верует сам и заразил верою народ <...> Интеллигенция не поняла народности илиодоровского движения и не сумела им воспользоваться" (И. К. В Религиозно-философском обществе // Речь. 1912. No 313. 14 нояб.; См. также: Апология Илиодора и илиодоровщина. В Религиозно-философском обществе//Биржевые ведомости. 1912. No 13245. 13 нояб.). Доклад Кондурушкина вызвал оживленные прения, которым было посвящено полностью третье заседание Религиозно-философского общества. Против Кондурушкина выступило 14 ораторов (Д. Мережковский, В. А. Чудовский, А. В. Карташев, В. Д. Кузьмин-Караваев, проф. А. Н. Быков, проф. В. В. Успенский и др.). Кондурушкина, в частности, упрекали в том, что он занимается "реальной политикой". Мережковский нападал на Илиодора за то, что признанием абсолютного царя земного он отрекается от Христа. Д. Философов, хотя и не согласился с выводами докладчика, взял Кондурушкина под защиту: "Он просто призывал общество к более внимательному изучению проблемы. И это с его стороны большая заслуга" (Философов Д.
2 Долганов, 1858--1918). В 1892 г. окончил Петербургскую духовную академию, еще в стенах академии принял монашество. В 1892 г. посвящен в иеромонахи, в 1900 г. возведен в сан епископа. С 1903 г. возглавлял Саратовскую епархию. С церковного амвона поносил "богохульные" сочинения Л. Толстого, Ч. Дарвина и Э. Ренана, издавал погромный "Братский листок", травивший интеллигенцию. В 1909 г. возглавил кампанию черносотенного духовенства и монархистов, требовавших запрещения постановок на сцене пьесы Андреева "Анатэма". Был организатором еврейского погрома в Саратове. После роспуска I Государственной думы приказал духовенству служить благодарственные молебны. В 1912 г. за выступление против Распутина впал в немилость и был переведен из Саратова в Гродненскую губернию, в Жировицкий монастырь. Защищая Илиодора, в беседах с журналистами, письмах в синод и гражданской администрации Гермоген, однако, проявлял известную осмотрительность, выгораживая самого себя. Так, когда стало известно о письме Илиодора синоду с нападками на высшие церковные власти, Гермоген публично пригрозил предать Илиодора и его сторонников анафеме.
3 "Святой черт. Записки о Распутине" в России были опубликованы в журн. "Голос минувшего" (1917, март).
4 Владимир Карлович (Десятовский, 1845--1929) - статс-секретарь, с 1905 г. - член Государственного совета. В 1911--1915 гг. - обер-прокурор синода.
5 Храповицкий, 1863--1936) - с 1902 г. архиепископ Волынский и Житомирский, позже - архиепископ Харьковский. В 1906--1907 гг. член Государственного совета, с мая 1912 г. - член синода. Крайний монархист и черносотенец. После Октябрьской революции - белоэмигрант.