Войтинский - Горькому
[Иркутск. Середина сентября 1914 г.]
Глубокоуважаемый Алексей Максимович!
Посылая Вам свою книгу "Вне жизни", прошу Вашего совета по вопросу, крайне волнующему меня.
Я считаю, что мы обязаны высказаться, наконец, относительно войны. Молчать с нашей стороны преступление. Нашего слова ждут. Наше слово будет услышано и вольет новую струю в общественные настроения.
Ведь все, кроме нас1, высказались! Высказались анархисты нелепой болтовней Кропоткина2. Высказались народники истерикой Бурцева3 и трезвыми речами "Русск[ого] бог[атства]"4. Высказались и все нутро свое выболтали либералы 5.
Мы лишь молчим. И наше мнение газеты обрабатывают, как им вздумается. Случайную фразу Плеханова6 превратили в проповедь крестового похода против немцев. Ваше - понятное для меня - предложение относительно лазарета7 обработали под казенный патриотизм. Никитину8 приписали двусмысленность сервильного характера. Труса и идиота Козьмодемьянского превратили в представителя фракции 9. Сочинили резолюции несуществующих групп и комитетов, и т. д., и т. д. Можно ли молчать в такое время?
Вам, под Питером, виднее, как обстоят дела. Есть ли возможность поставить газету? Можно ли обратиться в тот или иной журнал? Можно ли выпустить отдельные памфлеты-брошюры или какой-нибудь сборник?
Я считаю, что мы можем высказаться в рамках строгой цензурности. О чем нельзя говорить, о том будем молчать. Но выступим против заливающей мир волны одичания, против пропитавшей всю печать психологии каннибалов. Выясним свое отношение к грядущим революциям в Германии, Австрии и, м. б., в др. странах. Выясним, что именно международному пролетариату предстоит спасти человечество. А главное - будем бичевать ту растленную ложь, которая увеличивает систематически одичание общества, сгущает ненависть, ослепляет разум.
Чувствую, что мы обязаны это сказать, что не сказать всего этого в такое время - значит опозорить себя, опустить знамя в решительный час. Но не знаю, как (в смысле техническом) оборудовать все это.
Сейчас я пишу памфлет "О войне" 10. Содержание его приблизительно такое:
1) Наш патриотизм. 2) Война и печать (легкомыслие, фанфаронство, забвение ответственности перед родиной). 3) Куда мы идем? (разрушение материальной и моральной культуры, разрушение Европы). 5) Война и победа (невозможность окончательного разгрома Германии, кошмарность мечты об этом как о залоге прочного мира; вообще невозможность разрешения кризиса средствами армий и дипломатов) . 6) (предстоящая роль пролетариата и демократии).
Эту схему я заполню либо сам, либо в сотрудничестве с моим другом Ир. Церетели11. В последнем случае мы, пожалуй, расширили бы рамки. Но как обстоит дело с печатаньем?
Посоветуйте, как быть, куда обратиться?
сборника, возьмите в свои руки инициативу дела. Вы это сделаете лучше, чем кто бы то ни было. А мы (Церетели, я, Рожков) 12 будем Вашими помощниками.
Если сборник неосуществим, укажите, можно ли выпустить отдельные брошюры.
Попытаемся, дорогой и уважаемый товарищ, сделать то, что в наших силах!
Крепко жму Вашу руку и жду ответа.
Вл. Войтинский
Иркутск,
Примечания
Датируется по ответному п. Горького и по содержанию.
1
2 П. А. Кропоткин в 1914--1918 гг. занимал оборонческую позицию, резко осужденную В. И. Лениным. Вероятно, Войтинский имеет в виду сообщение русской прессы о появившемся в шведских газетах п. Кропоткина проф. Стефенсу. "Победа немцев,-- пишет Кропоткин,-- установит в Европе самую темную реакцию на 50 лет <...> Ввиду популярности автора, письмо производит сильное впечатление" (Русское слово. 1914. No 209. 12 сент.).
3 "Газета "Guerre Sociale" печатает ст. В. Л. Бурцева, в которой он заявляет, что все славяне без исключения должны сплотиться вокруг русского правительства и что ни одна политическая партия не имеет права компрометировать великое дело ополчения всей Европы на пангерманизм" (Русское слово. 1914. No 179. 5 авг.). Вскоре под влиянием охвативших его "патриотических" чувств Бурцев вернулся из эмиграции в Россию.
4 Очевидно, речь идет о ст. А. Пешехонова "На очередные темы. Вероятное и возможное", напечатанной в августовском номере (No 8) журн. "Русское богатство" за 1914 г. В статье утверждалось, что начавшаяся война является не битвой "тевтонской и славянской рас", а следствием милитаристской политики европейских государств. Далее автор говорил, что война потрясет "внутренние основы" этих государств, неминуемо обострит противоречия между "имущими и неимущими" и вызовет "выступление на историческую арену широких трудящихся масс..." (с. 299). См. также п. 3, прим. 2.
5 Имеются в виду шовинистические выступления Струве, Булгакова, Эрна и других в защиту "священной" войны России против "мирового зла" - немецкой "расы".
6 В газетной заметке "Г. В. Плеханов о войне" говорилось: "Г. Плеханов отозвался очень сочувственно о союзниках, заявив, что его симпатии всецело на стороне тройственного согласия, борющегося с игом германского милитаризма. Что касается России, то ее война с Германией, по мнению г. Плеханова, помимо всего прочего, есть экономическая необходимость" (Русское слово. 1914. No 192. 22 авг.). Время показало, что подобное высказывание отнюдь не было "случайным". В годы войны Плеханов разделял оппортунистические социал-шовинистические взгляды, со всей откровенностью высказанные им в брошюре "О войне". В первом номере издаваемой Горьким "Летописи", в ст. "Письмо в редакцию", "оборонческая" позиция Плеханова была названа "лакейской".
7 Войтинский прочитал в прессе сообщение о том, что Горький организует на свои средства военный лазарет.
8 (1876--?) - меньшевик, по профессии юрист, министр почт и телеграфов, затем министр внутренних дел при Временном правительстве. В известном п. А. Г. Шляпникову от 17 октября 1914 г. В. И. Ленин, говоря о необходимости борьбы с шовинизмом и шовинистами, среди других имен упоминает и Никитина (В. И. Ленин. Т. 49. С. 12).
9 И. И. (1869--?) - член социал-демократической фракции II Государственной думы. После сфабрикованного царской охранкой обвинения фракции в военном заговоре и разгоне Думы Козьмодемьянский оказался в политической эмиграции. Охваченный "патриотическими" чувствами в начале войны, он решил вернуться на родину. В газ. "Речь" сообщалось: "В числе прибывших из Венеции <...> русских находится <...> втородумец Козьмодемьянский, пославший из Швейцарии председателю совета министров Горемыкину телеграмму о своем решении, несмотря на висящее над ним обвинение в участии в военной организации с. -д. членов второй думы, вернуться и вступить добровольцем. Не дождавшись ответа, Козьмодемьянский выехал в Россию..." (Речь. 1914. No 232. 30 авг.).
10 Позже, в эмиграции, Войтинский вспоминал об этом: "Припоминаю мои настроения первых месяцев войны. Я был решительным противником войны, возмущался манифестациями казенного патриотизма и проповедью ненависти к немцам, считал основной задачей социалистов в России антивоенную пропаганду <...> Я засел за памфлет против войны, которому дал название "В дни мирового пожара". Брошюра мне не удалась. В ней не хватало научного анализа причин мирового конфликта и отсутствовали живые краски в изображении ужасов войны <...> Свой памфлет я переработал и отослал в Петроград, где издательство Ясного пыталось издать его. Но военная цензура задержала брошюру" (Войтинский Вл.
11 Ираклий Георгиевич Церетели (1881--1959) - политический деятель, один из лидеров меньшевизма, в 1907 г. - депутат II Государственной думы, лидер социал-демократической фракции. После разгона Думы был приговорен к каторге, с 1912 г. на поселении в Сибири. После Февральской революции - министр почт и телеграфов, затем министр внутренних дел во Временном правительстве, глава антисоветского блока в Учредительном собрании. После Октября - эмигрант.
12 Николай Александрович (1868--1927) - русский историк и политический деятель. В 1905 г. вступил в РСДРП, примкнув к большевикам. Член Петербургского комитета большевиков, делегат V съезда РСДРП (1907). В 1908 г. был арестован и сослан в Восточную Сибирь, в ссылке примкнул к меньшевикам. Октябрьскую революцию встретил враждебно. В 1922 г. порвал с меньшевиками. Работал в вузах Ленинграда и Москвы, с 1922 г. профессор. Войтинский писал о нем: "Вдохновителем и руководителем социал-демократических выступлений в Иркутске был Н. А. Рожков <...> Рожков - человек больших знаний, больших научных запросов <...> Работать с ним было приятно. От него веяло общественным идеализмом и воистину неистощимой энергией <...> Но, увы, в политике он оставался мистером Пиквиком" Годы побед и поражений. Кн. 2. С. 365).