Иорданский - Горькому
Нейвола. 2 января 912 г.
Дорогой Алексей Максимович!
Спасибо за доброе письмо. Материалы Вам теперь высланы1. Кое-что пришлось долго искать. Я советую Вам присоединить к этой коллекции Арабажина. Он теперь играет не последнюю роль во всех грязных историях. Материал о нем в мартовской и апрельской книжках "Русск[ого] богатства" 1911 г. в статьях Пешехонова и "письме в редакцию" К. Арабажина. Там Вы увидите, как Арабажин сам себя именовал и восхвалял под псевдонимом, как он подзуживал и затем прятался от ответственности в деле пресловутого "банкета печати" 19 февраля 2. 27 декабря мы отсудились. Мария Карловна судом оправдана в разоблачении "литературного псевдонима" Бенштейна - Н. Архипова3. Суд признал, что Н. Архипов не "литературный псевдоним", а просто фирма. Затем по делу Берлина суд согласился с нашими доводами, известными Вам из записки Кранихфельда, и отказался рассматривать обвинения в разглашении писем, распространении сплетен и проч. ... Совершенно неожиданно из всей жалобы Берлина суд выделил и поставил на рассмотрение в качестве личного инцидента Берлина - Кранихфельда - вопрос о попытке "давления" Кранихфельда на собрание бенштейнианцев4. Здесь суд категорически признал, что обещание Кранихф[ельда] выступить в печати не может считаться попыткою некорректного давления, так как Кран[ихфельд] руководился общественными и литературными мотивами. Но при этом суд нашел, что некоторые неосторожные выражения могли дать повод Берлину понять слова Кран. в смысле попытки некорректного давления. Последняя часть резолюции, которая совершенно не соответствует действительности, объясняется ловкостью наших противников и нашим нежеланием тащить на суд такого почтенного свидетеля, как Котылев5. Кроме того, я все время стоял и стою на той точке зрения, что особенно затягивать суд чести не стоило даже для представления новых доказательств. Это дело - литературное явление, а не литераторский "казус". Поэтому нужно с ним бороться литературным, а не судебным порядком. Я еще более убедился в этом на суде. В "кулуарах" мы вели очень горячие споры со свидетелями - "бенштейнианцами": Клейнбортом6, П. Юшкевичем и другими. То, что они говорили, было и удивительно и страшно. Они выдавали своего издателя и редактора Бенштейна [с] головою, они говорили о том, что теперь "такое время", когда все замараны и никто не имеет права выступать против других, что теперь все смешались в одну кучу, что журналы - авгиевы конюшни, которых нельзя очистить, так как после чистки не останется ни одного литератора. При этом, разумеется, приправою были насмешки над марксизмом, который в России "охрип" и перестал быть слышным. Много бытовой правды было высказано нашими противниками, но меня поразило не это - факты мы все давно знаем,-- а та наивность и приспособляемость, которая звучала в речах недавно еще непримиримых людей. Все стали какими-то "овцами без стада".
Хорошо было бы нам, Алексей Максимович, собраться духовно снова хотя бы небольшою группою в стройный отряд и для защиты и для нападения. Что-нибудь нужно сделать для этого. Подумайте, может быть, Вам придет в голову счастливая организационная идея. Если мы не соберемся, будет плохо. Каждый день люди отрываются, как камни от скалы, и стираются в потоке жизни до полного обезличения.
В моем уединении я внимательно посмотрел со стороны на нашу литературную среду и с полною ясностью вижу, что надо что-либо делать.
Марксисты затопляются не демократией, а просто улицей. Как помочь? Как остановить в своей собственной среде процесс разобществления личности? Как литератору, мне все кажется, что хорошо было бы начать с создания литературного центра. Но, когда я подхожу к практической стороне этой мысли, я не вижу выхода из лабиринта всяческих трудностей.
Сейчас занялся с хлопотами о возвращении в Пб.7 на отдыхе, который пока - увы - невозможен. Вообще ее здоровье меня очень беспокоит, и мне вдвойне скверно и нудно сидеть в черте оседлости. Хоть и близко, но журнал требует непрерывной работы у самого станка, здесь же я часто совсем беспомощен.
Мой искренний привет Марии Федоровне.
Преданный Вам Ник. Иорданский
P. S. О деньгах для детского дома я написал в контору8. Насколько я помню, наша контора имела какое-то частное соглашение относительно срока уплаты с детским домом. Я думаю, что теперь это сделано или будет сделано дня через 2--3. Сообщу Вам немедленно.
9. Она как-то мудрит без достаточных оснований, и, в конце концов, мы не можем полагаться на нее, пока знакомы только с отрывками романа. Мне кажется, что Ваше мнение о ней не отличается от нашего.
Примечания
1 Речь идет о материалах для статьи Горького о современных литературных нравах, собранных для Горького Иорданскими.
2 В "Русском богатстве" (1911, No 3) была опубликована ст. А. Пешехонова "На очередные темы. Волна пошлости", в которой приводились факты неблаговидного поведения некоторых писателей. В частности, в статье рассказывалось о "банкете печати", устроенном 19 февраля 1911 г. в честь 50-летия со дня реформы 1861 г. Одним из организаторов банкета значился К. Арабажин. В письме в редакцию "Вестника писателей" Арабажин протестовал против того, что Пешехонов включил его в число устроителей банкета. В ответной ст. "Pro doma" Пешехонов приводил письмо Арабажина и ссылался на сообщения печати о причастности Арабажина к устройству банкета и на отчеты газет о банкете, в которых "в качестве одного из видных его участников был отмечен г. Арабажин". Пешехонов упомянул и отчет газ. "Солнце России" за подписью: Solus (Solus - один из псевдонимов Арабажина).
3 "Нового журнала для всех" под псевдонимом "Н. Архипов".
4 Речь идет о собрании в редакции журн. "Новая жизнь" 9 ноября 1911 г.
5 Алексей Иванович Котылев -- литератор.
6 Клейнборт (1875--1950) - литературный критик, публицист.
7 Иорданский хлопотал о своем возвращении в Петербург из ссылки в Нейволе.
8 Для Детского дома им. Л. Н. Толстого.
9 (Тарховой, 1865--1939) "Тайные радости", объявленный к публикации на 1912 г. (Современный мир. 1911. No 12), напечатан не был.