Старк - Горькому
Кабул, 25 сентября 1932 120
Тов. М. Горькому - Москва
Дорогой Алексей Максимович!
происходит, на Вашем празднике. Поздравлений Вы получили гору со всех концов Земли; море слов сказано о Вашем значении как писателя и борца - правильных слов и, может быть, только недостаточных, так как нам, Вашим современникам и "соработникам", трудно оценить Вашу жизнь и Ваше значение для того дела создания нового человека, нового мира, новой Земли, прекрасной и радостной, которому Вы себя всего посвятили. Я не буду Вас "поздравлять", как это принято. Но я думаю о том, что в сегодняшний день миллионы людей во всех странах думают о Вас и миллионы сердец бьются любовью к Вам. Это - счастье, которое Вы заслужили всей Вашей удивительной и чудесной жизнью и которое даст Вам еще много, много сил для того, чтобы продолжать Вашу работу, которую можете выполнять один только Вы.
Сегодняшний день - праздник для меня вдвойне еще и потому, что в моей личной жизни Вы сыграли совершенно исключительную роль. С первых шагов моей сознательной жизни я, так сказать, "жил" с Вами; во всей русской литературе конца 19-го и начала 20-го века я не видел другого писателя, который так близко подходил бы к тому идеалу писателя-борца и революционера, который я себе составил. И потому каждое Ваше новое произведение, каждое выступление Ваше, каждое новое известие о Вас были для меня "моим" личным событием. Так было до моего знакомства с Вами и так в сто раз больше стало после нашего знакомства на Капри. Если я раньше любил Вас как писателя, то после этого я горячо и глубоко полюбил Вас как человека, и это чувство, чем дальше - тем больше захватывало меня всего. И сегодня у меня тоже "юбилей" (простите это нелепое слово): двадцать лет тому назад, в конце сентября, под вечер, подходил к Капри из Неаполя небольшой пароход; молодой человек лет 22-х стоял облокотившись на поручни и смотрел на домики, рассыпанные по склону гористого острова, стараясь угадать, в каком из них живет Горький. Этим молодым человеком был я; и этот момент, врезавшийся навсегда и ярко в мою память, стал одним из основных рубежей моей жизни и определил в значительной степени мой будущий путь.
Несколько странное это "поздравление" - говорить о себе. Но, говоря о себе, ведь я, в сущности, говорю о Вас, о том, как Вами "определялась" жизнь одного человека, одного из очень и очень многих, на которых Вы оказали неизгладимое влияние и продолжаете оказывать. И сегодня мне так ярко рисуются все наши с Вами встречи, Ваши разговоры, все то, чему Вы нас, молодых, учили, и что впиталось навсегда в мою плоть и кровь.
Мое письмо стало что-то уж очень длинным, а Вы всегда учили писать коротко. Поэтому буду кончать его.
Чего же Вам пожелать? Ну, конечно, здоровья прежде всего и много, много сил, чтобы Вы могли еще шире развернуть Вашу работу для Советской Страны и будущей Советской Земли, в которой осуществятся Ваши слова о том, что "человек, - это звучит гордо". Действительно, это гордо звучит, когда думаешь о Вас.
121 Ваш портрет и напишите на нем пару слов. Он будет всегда со мною, где бы я ни находился.
А то у меня ничего нет, кроме плохих фотографий. Это будет мне самым лучшим подарком от Вас к 15-й годовщине Октября. Хорошо?
Ну, вот все. Обнимаю Вас крепко и целую.
Ваш Леонид Старк (АГ)
К концу 1913 г. успех беллетристического отдела "Просвещения" был несомненен. Появившиеся на страницах журнала новые произведения Горького, Д. Бедного, молодых прозаиков - И. М. Касаткина, И. Е. Вольнова, Б. А. Тимофеева, а также молодых поэтов помогали привлечению к изданию читателей из рабочей и демократической среды, помогали увеличить тираж марксистского издания.
В очередном письме Горькому М. А. Савельев благодарил писателя за материалы для No 11 журнала за 1913 г., просил ускорить пересылку стихов и прозы для следующего номера. В заботах и размышлениях о том, каким будет литературный отдел в будущем - 1914 г. - Савельев исходил из уже определившихся черт литературной части журнала: материалы его должны быть разнообразны, включая и стихи, и прозу, желательна связанность их со злободневными вопросами общественного и литературного развития, наконец,-- журнал готов открывать путь в литературу именам новым, помогать определению талантов. Подразумевая эти возможности, Савельев и советуется с Горьким о ближайших номерах "Просвещения".
120
121 О ком идет речь - не установлено.