Амфитеатров - Горькому
Петроград. II/28 1919 г.
Карповка, 19, кв. 54
Простите, Алексей Максимович, что беспокою Вас этим письмом. Мне очень хотелось бы видеть Вас и изложить Вам все содержание лично. Но я очень болен. Неделю пролежал, а сейчас хотя встаю, но чувствую себя совсем слабым, все время в каком-то полуобморочном состоянии. К тому же стоят безобразные морозы, а у меня нет достаточно теплого платья. Между тем уже последний день февраля, и, ввиду некоторых, назначенных мною для себя, необходимых сроков, я не могу откладывать далее дела, о котором Вам пишу.
мои сочинения. А именно: "Зверя из бездны" и "Восьмидесятников". Ваши добрые отзывы о моей многолетней исторической работе дают мне надежду думать, что отношение Ваше к ней благоприятно. Что касается романа, то он - наиболее читаемое из всех моих произведений. Четыре тома "Зверя" и два тома "Восьмидесятников" составят приблизительно 200--225 печатных листов, считая 40 000 знаков. Если бы мое предложение было принято, я, с своей стороны, взял бы на себя обязательство заново перередактировать "Зверя", так как теперь нет надобности в цензурных уступках и масках слов. В "Восьмидесятниках" также восстановил бы страницы, пропущенные или обесцвеченные цензурою либо правительственною, либо издательских страхов.
Вы, вероятно, помните, что первый том "Зверя" пролежал больше года под запретом, и хотя был освобожден по процессу, но эта история настолько испугала издательство, что его цензура сделалась требовательней и пошлее казенной. Выправка подобных выбледнений заняла бы немного времени, и я надеюсь, что успею произвести ее до апреля, в котором, если доживу, рассчитываю уехать из Петрограда и России.
Отъезд свой и семьи моей, конечно, решил я, как необходимость, еще прошлым летом. В сентябре получил заграничные паспорта (на Швейцарию или Швецию), теперь просроченные, конечно. Уехать не было никакой возможности, потому что - то граница была закрыта, то, к моменту ее открытия, не оказывалось никаких денег на странствие. Вместо отъезда пришлось прожить зиму в условиях ужасающей безработицы и - нисколько не стыжусь слова: нищеты, потому что жалкое существование это в холоде, голоде и бездеятельности приходилось оплачивать вдесятеро дороже, чем могла бы стоить самая безумная роскошь. Потому что нас, ведь, семь душ, а - что значит теперь прокормить семь человек, Вы сами хорошо понимаете. Никакая работа не была возможна. Лекции мне сорвала истерическая выходка какой-то полоумной. Газет нет и не будет. Частные издательства либо убиты чудовищными тарифами типографий и бумажного рынка, либо бездействуют выжидательно, либо, пользуясь безвыходным положением литераторов, с видом благодетелей берут за горло совершенно бессовестными условиями. Оставалось жить самоедством, в чем и упражнялись - буквально - до последней вещи в доме. Все распродано и проедено. От минувшего величия остался рояль, без которого надо было бы поставить крест на музыке моего сына Данилы, композитора. Да, в виде злейшей насмешки, стильный зал 40-х годов, который всех приводит в восторг и решительно никому не нужен, так что, по всей вероятности, судьба его сгореть всем своим лимонным древом на топку плиты1. А то сидим на чужом, спим на чужом, едим и пьем из чужого, платье, белье - все продано - до рубища, в коем почтенна добродетель. Но так как я на добродетель никогда не претендовал, то сомневаюсь даже и в том, чтобы это было почтенно.
В последние три недели я получил работу во "Всемирной литературе" 2 месяцев, полных конечного разорения и задолжания, все-это будет ухать, как в бездонную яму, оставляя существование столь же нелепым и жалким, безнадежно физиологическим. Работаешь не на себя, не на семью, не на любимых людей, не на любимое дело, а на мешочников с хлебом или мясом. Без них - умирать от истощения, с ними - влачить даже не жизнь, а мерзость запустения, в которой часто сам о себе сомневаешься, в здравом ли ты еще уме или уже сбесился, и вокруг тебя - тоже сплошной бред. Я выдержал в Питере три тяжкие зимы, каждая была мне трудна, по отвычке от климата и от людей. Но последняя, третья, меня добила совершенно. Больше не могу. Должен бежать и спасать семью. Как-нибудь надо добираться к себе, в Леванто, хотя бы для того, чтобы там умереть. В Стокгольме, Париже, Лондоне, Праге, Вене, не говоря уж о Риме, у меня достаточно связей, чтобы найти работу. За свое имущество, брошенное в Леванто ради русских дел, тоже получу что-нибудь. Так что дотянем как-нибудь до времени, когда международные отношения уладятся до возможности международной почты и печати. Но для того, чтобы все это осуществить, мне нужна одновременно крупная сумма денег: заплатить долги 9-месячной безработицы, оплатить путешествие и хоть месяц-другой передышки после трехлетней каторжной жизни, в которой я не имел ли одной отрадной минуты, если не считать обманных дней 27 февраля 1917 года...3 Собрать такую крупную сумму нельзя экономией от какого бы то ни было крупного заработка. Вот почему я и решился теперь прибегнуть к продаже моих наиболее популярных сочинений и обратиться к Вам за помощью по этому делу в связи с вопросом о "Звере из бездны" и "Восьмидесятниках"!
Мне нечего много распространяться о том, как глубоко благодарен был бы я Вам, если бы это могло состояться.
Думаю, кроме того, что я мог бы быть полезен кое-чем Вашим изданиям для народа4. Да и для "Всемирной литературы" мои заграничные разносторонние связи, вероятно, пригодились бы. Но обо всем этом, конечно, я предпочел бы поговорить лично, если позволите. Сейчас же простите, если оборву письмо и без того чудовищно длинное: переволновался, устал и совсем болен.
Ваш Ал. Амфитеатров
Телефона у меня давно уже нет, но рядом с нами живет Даманская5, к которой можно вызвать меня или, если буду лежать, Илларию Владимировну.
Тел. Даманской 4.51.04.
1 За время пребывания в Петрограде Амфитеатров сменил 2 квартиры. Одна из них находилась в доходном доме, построенном в 1913 г. Вторым петербургским товариществом для устройства постоянных квартир (архитектор А. И. Зазерский). Дом этот (несколько связанных между собою пяти- и шестиэтажных корпусов) стоит на набережной Карповки и по сей день.
2 Изд-во "Всемирная литература" было организовано в августе 1918 г. по инициативе Горького. В Записке изд-ва "Всемирная литература" в Народный комиссариат просвещения о деятельности изд-ва от 16 июля 1919 г. Горький назвал Амфитеатрова среди тех, кто принимает "деятельное участие в "трудах издательства"" (Исторический архив. 1958. No 2. С. 78).
Очевидно, первой рукописью, полученной Горьким от Амфитеатрова, была рукопись его предисловия к рассказам французского писателя Пьера (1864--1941). Рукопись с пометками и правкой Горького хранится в АГ. Дата под предисловием - 1919. VI--16. Книга не была издана.
В No 8 журн. "Вестник литературы" за 1919 г. в заметке "Чем заняты наши писатели" сообщалось, что "Амфитеатров работает сейчас в издательстве "Всемирная литература" над целым рядом переводов с итальянского".
В 1922 г. с участием Амфитеатрова изд-вом "Всемирная литература" были выпущены кн.: Избр. сочинения / Пер. и прим. А. Н. Горлина. Под ред. А. В. Амфитеатрова. Пг.; М.: Госиздат, Всемирная литература. Т. 1--2; Гольдони К. Комедии / Пер. И. В. и А. В. Амфитеатровых. Прим. А. В. Амфитеатрова под ред. А. Л. Волынского. Пг.; М.: Госиздат, Всемирная литература; и др.
Горький привлек Амфитеатрова также и к работе над изданиями изд-ва З. И. Гржебина. В серии "Русская литература" вышли кн.: Избр. сочинения: В 3 т. / Вступ. ст. М. Горького. Ред. текста и прим. Амфитеатрова. Берлин: изд-во З. И. Гржебина, 1923. Т. 1; Салтыков М. Е. Избр. сочинения: В 2 т./ Ред., вступ. ст. и доп. прим. А. В. Амфитеатрова. Берлин: изд-во З. И. Гржебина, 1923. Т. 1. Все эти книги хранятся в ЛБГ (Описание).
3
4 Изд-во "Всемирная литература" выпускало две серии книг - основную (большого формата) и народную (малого формата). О народной серии сообщалось: "Предприняв издание "Народной библиотеки", литературно-издательский отдел Комиссариата по просвещению положил в основу этого издания следующие принципы: стремление к тому, чтобы внешний вид изданий не напоминал издававшихся доселе для народа дешевых книжек и чтобы текст был строго проверен и проредактирован по первоисточникам" (Вестник литературы. 1919. No 8. С. 3).
5 Даманская (1877--1959) - писательница и переводчица. Для изд-ва "Всемирная литература" перевела "Прометей" и другие рассказы Генриха Федерера (Пг., 1922). См. также: Г--Ляц.