Амфитеатров - Горькому
Fezzano. 1913. I. 17
Дорогой Алексей Максимович.
Письмо Ваше получил. Зачем же, собственно говоря, будем мы проделывать столь сложную процедуру? Если весь вопрос сводится к материальной помощи, то я просто пошлю Лиде денег из ближайшего моего получения, вот и все. При этом мне кажется, что обязывать ее к пользованию деньгами независимо от Зины было бы несколько обидно для обоих, а в особенности для Зины, и даже могло бы дать начало неприятному чувству между супругами. Я говорил о том с Женею, и она того мнения, что на подобном условии Лида вряд ли примет ссуду. Да, как я писал уже Вам, материальная сторона в данный момент не так важна, потому что помочь им перебыть беду и даже, в случае надобности и их желания, возвратить их в Европу - это я осилю. А вот как их дальше устраивать? - вот в чем я уже совершенно бессилен к помощи, ибо, как Вам известно, связей заграничных у меня совершенно нет, а призраками работы молодых людей недолго продержишь... Эта сторона гораздо важнее насущного их материального затруднения. Воспалительный острый процесс молодые силы выдержат при некоторой поддержке, а вот как быть, чтобы он не стал хроническим? Ну, да - раз Вы не можете вмешаться в судьбу молодой канадской пары, то, стало быть, поставим здесь точку. Попробую написать кое-кому - авось, что-нибудь сладится.
Вероятно, для печати Винниченко сильно переработал свою вещь, потому что я, уж более чем нелюбитель ропшинизма, решительно не нахожу в его романе следов этого весьма противного мне недуга. А - что вещь мрачная - верно. Преувеличений и желания стоять в романтической позе - тоже слишком много, равно как и достоевщины и андреевщины. Вы говорите: сам Достоевский не выдумывал подобного. Конечно, не выдумывал и не мог выдумать: жизнь попроще была, не прошла сквозь сверхчеловеческую школу-то. А - что касается фактического материала, то, к сожалению. В. грешит скорее чрезмерно фотографическим натурализмом, иногда до портретизма. В некоторых его страницах я узнал лица и деяния, о коих в архиве моем имеются "человеческие документы"... Главные герои и фабула, конечно, фальшиво задуманы и сделаны, а проходящие типы почти сплошь живые, да и живопись, вообще, превосходная. Словом, что хотите, а это не Ропшин.
Получил большое письмо от Айзмана. Очень хвалит Ваш рассказ в "В[естнике] Евр[опы]"1. Измаялся он, бедняга, скитаясь в Питере без "правожительства" 2. Но весел и бодр. Виделся с Куприным и говорит, что не мог удержаться от слез: до того ужасное впечатление.
Я в Риме слушал "Валькирию" и 2 симфонических концерта. Хорошо. Сколько русской музыки стали в Италии играть! Давно не слыхал 4-ой симфонии Чайковского. Не очень ее люблю, а рад ей был.
бумаге. Уверял он меня, что не буду чувствовать, как пишу. Нет, весьма почувствовал, обыкновенный способ легче.
До свидания. Желаю Вам всего хорошего.
Ваш А. А.
Сейчас увидел по "Утру России", что у меня есть за ними деньги, и написал, чтобы их немедленно послали Лиде. Так что это дело слажено, авось, и дальше что-нибудь устроится.
Ваш А.
1 По-видимому, речь идет о рассказе "Ледоход". Впервые напечатан под названием "Из впечатлений проходящего" в журн. "Вестник Европы" (1912, No 12).
2 В "Автобиографических заметках" (1914) Айзман писал: "До сих пор не имею определенного места жительства, не имею постоянной квартиры. Кочую, живу в гостиницах и меблирашках. Очень много терплю из-за неимения права жительства. Хотелось бы пожить в центральных губерниях - нельзя. В деревне бы пожить нужно - нельзя. Родной город Николаев повидать хотелось бы "черты"" (МИ. II. С. 346).