Амфитеатров - Горькому
[Кави ди Лаванья. 14 августа 1909 г.]
Дорогой Алексей Максимович!
Ил[лария] Вл[адимировна] уже писала Вам и Марье Фед[оровне]1, как, по приезде в Кави, мы должны были объявить войну итальяно-русской полиции2. Не знаю, что будет дальше, но покуда, после выстрела из "длинного Тома", т. е. моей телеграммы к Джиолитти3, "табор вражеский заснул". Вчера возвратился Герман Александрович, и дальнейшие судьбы этого приключения передаю в руце его. Вы его увидите, вероятно, раньше, чем меня, так как, отдохнув недели две, он собирается на Капри4.
Я написал Бурцеву о журнале дословно то, что Вы сказали мне и Ил. Вл. "Общее дело" будет двухнедельное, внепартийное, социалистически-блоковое - словом, ему хочется осуществить то, что намеревался сделать я в "Красном знамени", и, так как у него есть деньги, то, вероятно, он и выдержит дольше, чем сумел я. Некоторые группы (напр., Прокопович) 5 еще торгуются с Бурцевым из-за террора. Мое отношение к этому вопросу Вам известно.
Было бы очень хорошо и много помогло бы делу, если бы Вы дали в первый No хоть маленькую статью. Вот Вы собирались писать открытое письмо к английскому народу по поводу приезда царя. Это вышло поздно, но вскоре царь едет в Константинополь. Как здорово было бы, если бы Вы адресовали то, чего не успели высказать англичанам, к молодой и еще почти не окровавленной турецкой конституции!6 Подумайте об этом... И если надумаетесь, то известите и меня, и Бурцева. Перевод и распространение - это уже турецких товарищей дело, а они молодцы.
Постоянно я думаю о повести Вашей 7, которую Вы мне рассказали. Дорогой мой! Какой это большой и прекрасный план! Говорю это с некоторым угрызением за себя, потому что рассказанное Вами подрезывает значительно "Начало века", которое я должен писать как продолжение "Восьмидесятников" 8 и первая часть которого должна будет называться "Городок". Но это - в высокой степени наплевать, лишь бы Вы исполнили поскорее и со всею, свойственною Вам, силою и глубиною Вашу превосходнейшую затею. Так, как Вы ее рассказывали, она может превратиться в цельную эпопею русской почвенности, и, после десятков лет эпизодического письма, опять получим мы опорный этакий роман, который воскресит быт, выяснит душу и русские носы поворотит, как компасную стрелку, по естественному их направлению. Вы теперь едва ли не единственный человек, который на то в состоянии, потому что, не говоря уже о таланте Вашем огромном, Вы - единственный первоклассный русский писатель, в чью честь и любовь к себе Россия верит без сомнений, не исключая даже злейших Ваших врагов. Они ругаются, злятся, клевещут, а веровать-то все-таки должны, и веруют, подлецы, веруют яко беси: веруют и трепещут. Я, знаете, твердо уверен, что в "Исповеди" стали Вы на путь к литературному евангелию и дадите нам его всенепременно и самостоятельно. И это самое важное и хорошее, чего ждет от Вас русское общество, и никакая другая Ваша деятельность, в которую Вы себя втисните, не возместит даже тысячной доли этого огромного и справедливого ожидания. Потому что и революционное Ваше значение возникает из титанической, шиллеровой страсти Вашего глубокого таланта - воистину вопящего голоса русской мать-сырой-земли. Вы сила не служебная, а самодовлеющая.
и не по времени. Между Вами и русским Капри стоит такой энергический человек, как Марья Федоровна, и то, все-таки, быт Вашего дома - не столько жизнь, сколько кипение котловое. А ведь мне-то пришлось бы проводить зиму одному, с ребятами и прислугой. По Минусинску знаю, что это хуже одиночества, ибо не видишь, кого хочешь и видишь, кого не хочешь.
Что школа?9 Как только получу деньги из Киева, пришлю еще 200 фр[анков]. Я, на обратном пути от Вас, что-то просвистался в Риме - на автомобиль, черт возьми! Знай наших!
До свидания. Желаю Вам всего хорошего. Целую ручку Марии Федоровны. Всем привет!
Особенно
Которая за мной смотрела в оба,
Да не упьюсь, в стакане ледяном,
Вином!
Из стихов явствует, что сейчас иду купаться, и муза в кустах не бездействует.
10. А видели Вы "Песнь Песней" в издании Пантеона?11 Вот шарлатаны-то! Написал о В. Розанове, по этому поводу, заметку столь ругательского звука, что "Бабаев" покажется лепетом младенца12
Еще раз обоих Вас приветствую, дорогие!
1909. VIII. 14
С. d. L.
Примечания
1 Упоминаемым письмом И. В. Амфитеатровой АГ
2 Возможно, что инцидент с полицией мог быть вызван ожидавшимся приездом в Италию царя Николая II. В связи с этим итальянское правительство стремилось "обезвредить" русскую революционную эмиграцию.
Посещение Николаем II Италии должно было состояться в марте 1909 г. "Сюда - в марте - едет царь,-- писал Горький Е. П. Пешковой,-- поэтому русское посольство требует, чтоб меня выслали из Италии. Дабы придать этому требованию некоторую "законность" - в России объявили о розыске и аресте моем. Ничего отсюда не выйдет <...> Здесь публика сильно возбуждена этим визитом. С одной стороны - союз по славянским делам на Балканах, и Россия нужна как союзница, с другой - царь противен даже консерваторам" (Арх. Г. Т. IX. С. 61--62). В Италию царь приехал в октябре 1909 г.
3 Джиолитти (1842--1928) - с 1903 по 1914 г. (с небольшими перерывами) - премьер-министр Италии.
4 Лопатин приехал на Капри только 9 декабря 1909 г.
5 Сергей Николаевич (1871--1955) - экономист, публицист и политический деятель, один из лидеров русского "экономизма", с 1890-х годов находился в эмиграции. После Февральской революции 1917 г. - министр торговли и промышленности, министр продовольствия Временного правительства. В 1922 г. был выслан из СССР за антисоветскую деятельность.
6 Имеется в виду встреча английского короля Эдуарда VII с Николаем II в Ревеле 10 июня 1909 г. Намерение Горького обратиться с письмом к английскому народу осуществлено не было, так же как и предложение Амфитеатрова написать статью о современном положении в Турции в связи с восстановлением турецкой конституции 1876 г.
7 По-видимому, когда в июле 1909 г. Амфитеатров приезжал на Капри, Горький делился с ним замыслом повести "Городок Окуров", задуманной как первая часть трилогии об уездной России, второй частью должен был стать "Матвей Кожемякин" и третьей - "Большая любовь". Работа над повестью "Городок Окуров" продолжалась в течение сентября--ноября 1909 г. В публикуемом письме содержится одно из самых ранних свидетельств о замысле "Окуровского цикла".
8 Речь идет о работе Амфитеатрова над романом "Девятидесятники. (Начало века)".
9
10 Евгений Васильевич Аничков (1866--1937) - литературовед, с 1908 г. профессор Петербургского психоневрологического института.
Амфитеатров имеет в виду кн.: История русской литературы / Под ред. Е. В. Аничкова, А. К. Бороздина, Д. Н. Овсянико-Куликовского. М.: изд. т-ва И. Д. Сытина, 1908. Экземпляр книги хранится в
11 "Песнь Песней" - сборник лирических песен древних народов Ближнего Востока, включенных в раздел Ветхого завета Библии. Традицией авторство "Песни Песней" приписывалось царю Соломону. Розанову принадлежит предисловие к кн.: "Песнь Песней" Соломона / Пер. А. Эфроса. СПб.: изд-во "Пантеон", 1909.
12 Амфитеатров осуществил свое намерение, написав ст. "Песнь Песней" с резкой критикой работы В. В. Розанова (сб. "Заметы сердца", СПб., <1909>).