М. Горький. Мещане. Сцены в доме Безсеменова. Драматический эскиз в 4 актах (старая орфография) - автор неизвестен

Подзаглавiе этого перваго драматическаго опыта г. Горькаго - "Сцены въ доме Безсеменова" - гораздо более соответствуетъ и форме, и содержанiю пьесы, чемъ заглавiе - "Мещане". По форме это именно "сцены", разбитыя на четыре акта, но оне могли бы занять и пять, и шесть актовъ, а могли бы и въ двухъ уложиться. Въ этомъ "драматическомъ эскизе", какъ называетъ авторъ свою пьесу, характеры, положенiя, отношенiя определяются сразу, въ первомъ же акте, и остальные три представляютъ собою только варьяцiи все на ту же тему. Недаромъ все четыре акта происходятъ, безъ перемены декорацiй, въ одной и той же комнате дома старшины малярнаго цеха Безсеменова, и недаромъ почти все действующiя лица тутъ же въ этомъ доме и живутъ: хозяинъ, его жена, его дети, прiемышъ, нахлебники, квартирантка, поденная швея, прислуга. Въ этомъ гнезде драма не развертывается, а повторяетъ себя изо дня въ день, изъ акта въ актъ. Что касается держанiя, которое должно резюмироваться заглавiемъ "Мещане", то тутъ авторъ допустилъ некоторую двусмысленность каламбурнаго характера. Безсеменовы - мещане по происхожденiю и сословному положенiю. Но одно изъ действующихъ лицъ, философствующiй пьяный певчiй Тетеревъ, придаетъ, очевидно, съ одобренiя или согласiя автора, слову "мещане" гораздо более широкое значенiе. Онъ говоритъ, обращаясь къ старику Безсеменову: "Вся жизнь - твой домъ, твое строенiе. И оттого мне негде жить, мещанинъ!" И далее: "Жизнь испорчена! Она - скверно сшита... не по росту порядочныхъ людей сделана жизнь, говорю я. Мещане сузили, окоротили ее, сделали тесной... и вотъ, я есмь вещественное доказательство того, что человеку негде, нечемъ, незачемъ жить"... Кто бы подумалъ, что "мещане", хотя бы и "зажиточные" вроде старшины малярнаго цеха Безсеменова, мещане, эти низшiе слои "средняго рода людей", имеютъ такое громадное влiянiе на "всю жизнь"! Но Тетеревъ каламбуритъ или пользуется каламбуромъ автора, смешивая людей мещанскаго званiя съ людьми мещанскихъ или такъ называемыхъ буржуазныхъ принциповъ, каковыхъ могутъ держаться, и действительно держатся, представители самыхъ разнообразныхъ слоевъ общества, вплоть до "высшаго света". Въ одномъ месте Тетеревъ какъ бы противопоставляетъ мещанину "испанскаго дворянина" дона Сезара де Базана, который, по мненiю женскаго персонала пьесы, "настоящiй герой", и нравится темъ, что "красиво одетъ", а, по его мненiю, "здоровый и веселый человекъ", а "веселый человекъ - всегда славный человекъ". Въ другомъ месте, онъ называетъ сына Безсеменова, студента, исключеннаго изъ университета за безпорядки и теперь сожалеющаго о томъ, что онъ принималъ въ нихъ участiе,-- "мещаниномъ, который былъ гражданиномъ полчаса". Мещанству, какъ принципу, могутъ быть съ разныхъ сторонъ противопоставлены очень разныя вещи, не имеющiя между собою ничего общаго,-- и "героизмъ" во вкусе "испанскаго дворянина", и всякiй другой героизмъ, и "гражданскiя" чувства и подвиги, и очень скромные молодые порывы сердца, и всякiя уродства отъ декадентства до садизма и лесбосской любви, и религiозный энтузiазмъ, и излюбленное г. Горькимъ пьяное босячество, и безумства Герострата или Нерона, и просто свободная жизнь артиста и проч., проч.,-- словомъ все, что не укладывается въ традицiонныя рамки обыденной плоскости и серости. Съ другой стороны, однако, не мешаетъ вспомнить, что если мы ныне презрительно говоримъ о мещанстве, мещанскомъ вкусе, мещанскомъ образе мыслей, и т. п., то когда-то "мещанская драма" была протестомъ правды противъ ложно-классическихъ ходуль. Сведя мещанскiе принципы къ мещанскому сословiю, г. Горькiй предоставилъ Тетереву поприще для каламбуровъ, но вместе съ темъ сузилъ и затемнилъ свою тему.

"горьковская" фигура въ пьесе. Все остальное навеяно Островскимъ, а частiю даже прямо повторяетъ его. Это не упрекъ автору: влiянiе крупнейшаго изъ нашихъ драматурговъ, во всякомъ случае, не повредило первому драматическому опыту г. Горькаго,-- это произведенiе яркое, далеко выделяющееся изъ современнаго скуднаго драматическаго репертуара, не смотря на многiя слабыя стороны.

"темнаго царства" Островскаго, и происходятъ въ немъ те же самыя "сцены", что и въ томъ темномъ царстве: старики родители, свыкшiеся съ известнымъ "мещанскимъ" порядкомъ, съ известной мещанской "правдой", не могутъ помириться съ инымъ порядкомъ, съ иной правдой, которой представителями является молодое поколенiе. Разница въ томъ, что у Островскаго борьба не всегда оканчивается пораженiемъ старой правды, какъ у г. Горькаго, и что читатель или зритель Островскаго ясно видитъ источникъ и весь ходъ борьбы, чего нельзя сказать о пьесе г. Горькаго. Надо заметить, что хотя въ основе драматическаго эскиза г. Горькаго лежитъ протестъ противъ мещанства, но Действующiя лица расположены въ немъ совершенно такъ, какъ разставляется мебель и развешиваются картины въ мещанскихъ домахъ,-- вполне симетрично. Мы имеемъ пару вполне единомыслящихъ стариковъ Безсеменовыхъ, пару ихъ детей - сына, исключеннаго студента Петра, недовольнаго темъ, что онъ довелъ себя до исключенiя, и дочь учительницу Татьяну, недовольную своимъ положенiемъ учительницы; имъ противопоставлена пара жизнерадостныхъ и довольныхъ своимъ положенiемъ студента же Шишкина и учительницы же Цветаевой; затемъ следуетъ еще пара бодрыхъ людей - машинистъ Нилъ и швейка Поля, вполне другъ къ другу подходящiе и благополучно вступающiе въ бракъ; есть еще пара бродягъ, или склонныхъ въ бродячей жизни и мечтающихъ о ней: пьянствующiй певчiй Тетеревъ и пьянствующiй же продавецъ певчихъ птицъ Перчихинъ. (Мимоходомъ сказать, если Тетеревъ вполне оригиналенъ, то Перчихинъ очень напоминаетъ Кулагина въ "Грозе"). Особо стоитъ только молодая, разбитная вдова смотрителя тюрьмы Кривцова. И все эти симетрично расположенныя действующiя лица съ перваго же выхода обнаруживаютъ все свои свойства и все свои взаимныя отношенiя: молодые Безсеменовы сразу высказываютъ свою неудовлетворенность, старикъ Безсеменовъ по первому абцугу рычитъ на всехъ, Нилъ при первомъ же своемъ появленiи ему " грубитъ, при чемъ остается совершенно неяснымъ, какъ выработалось въ немъ это отношенiе къ прiемному отцу, равно какъ въ тумане остается разногласiе стариковъ и молодыхъ Безсеменовыхъ на счетъ "правды": въ сущности это те яблоки, которыя не падаютъ далеко отъ яблони, на что справедливо и Тетеревъ указываетъ; читатель сразу видитъ, что Татьяна безнадежно любитъ Нила, а Нилъ любитъ Полю и т. д. Эти художественные изъяны - симетричность и отсутствiе всякаго развитiя действiя - делаютъ пьесу утомительно однообразною, не смотря на ея небольшiе размеры и - прибавимъ, не смотря на отдельные счастливые и яркiе моменты. Моменты эти чисто словеснаго характера (действующiя лица вообще больше говорятъ, разсуждаютъ, чемъ действуютъ) и выпадаютъ главнымъ образомъ на долю Перчихина и Тетерева, особенно последняго. Какъ уже сказано, это оригинальная "горьковская" фигура. Онъ не босякъ, но по натуре бродяга и, какъ большинство босяковъ г. Горькаго, человекъ остроумный и красноречивый, что даетъ ему возможность пространно философствовать въ пессимистическомъ духе. Жизни во во всей ея обширности и сложности онъ собственно не знаетъ, онъ знаетъ только уголокъ ея, но при его остроумiи и красноречiи этого для него вполне достаточно, темъ более, что, по его мненiю, "только философствуя, человекъ не лжетъ, ибо, философствуя, онъ просто выдумываетъ". Онъ и выдумываетъ. И часто занимательно выдумываетъ...

"учился, и хорошо учился" (въ семинарiи). Это делаетъ фигуру Тетерева более жизненною, чемъ многiе прежнiе бродяги г. Горькаго, философствовавшiе, никогда ни чему не учась и даже не зная грамоты. Во-вторыхъ, Тетеревъ уже не представляется ни самому себе, ни автору солью земли, какъ многiе изъ прежнихъ босяковъ. Старикъ Безсеменовъ не безъ основанiя говоритъ о немъ, что онъ только на видъ страшенъ. Онъ, напримеръ, очень гордо заявляетъ тому же старику Безсеменову: "Мне благороднее пьянствовать и погибать, чемъ жить и работать на тебя и подобныхъ тебе". Въ действительности же онъ живетъ работой въ качестве певчаго на свадьбахъ и похоронахъ, не разбирая, кто женится или умираетъ - Безсеменовы ли, или "испанскiе дворяне", или "граждане". Тетеревъ и самъ признаетъ, что онъ только физически силенъ, а душой слабъ. Онъ, по его собственнымъ словамъ, и пьянствуетъ потому, что у насъ "удобнее, спокойнее быть пьяницей, бродягой, чемъ трезвымъ, честнымъ, дельнымъ человекомъ". Будущее принадлежитъ не такимъ праздно, хотя и красноглаголящимъ бродягамъ, а "людямъ безжалостнымъ, прямымъ и твердымъ, какъ мечи". Представителемъ этихъ последнихъ является машинистъ Нилъ,-- фигура не новая въ нашей литературе, но новая для г. Горькаго. Нилъ не пьянствуетъ, не бродяжитъ, не ораторствуетъ на пессимистическiя темы, не отлыниваетъ отъ работы. Онъ бодръ, силенъ, хочетъ работать и имеетъ вполне определенную положительную программу жизни. Онъ говоритъ: "Я знаю, что я не богатырь, а просто честный и здоровый человекъ, и все-таки говорю: ничего! Наша возьметъ! И на все средства души моей, удовлетворю мое желанiе вмешаться въ ₍"! Жаль только, что Нилъ говоритъ слишкомъ книжнымъ языкомъ. Жаль также, что онъ безъ всякой нужды грубитъ отживающему старику Безсеменову и даже дразнитъ его, показывая ему языкъ! Меченосцамъ это не пристало.

"Мещане" очень интересная вещь.