Человек - это звучит горько
Такая прекрасная фамилия — Пешков. Почему Алексей Максимович закрылся щитом псевдонима Горький? Потому что мода требовала имиджа человека горькой судьбы. Он действительно рано осиротел, но в его замечательной автобиографической повести "Детство" есть и любящая бабушка, и вполне обеспеченная нижегородская семья. Малый бизнес в то время никто не поощрял — он просто был. Знаменитый "Домик Пешкова", куда толпами вползают туристы, жилище отнюдь не бедное.
Молодой Пешков рано отправился в люди. Но так было принято в те времена. Ничего особо горького в его судьбе не просматривается. Читатели слишком буквально поняли его "босяцкие рассказы" и трилогию "Детство", "В людях", "Мои университеты". В то время модно было нагнетать ужасы, и он талантливо нагнетал. То рабочие погружают кота в красильный чан, приговаривая: "Красится кот Васька в зеленую краску", то кипятком человека обваривают. Но почему же в таком случае помним мы и добрую бабушку, которая, молясь в храме, видит ангелов, прислуживающих священнику, и доброго веселого Цыганка, и хозяина пекарни с его мучным богословием. Я, мол, Богу скажу: ты мне душу дал? Дал! Ты у меня душу взял? Взял! Стало быть, мы в расчете.
Горький не был босяком. Он создал образ босяка. Челкаш — это бомж и гастарбайтер на все времена. Образ бродяги, не странника, не бездомного, а именно бродяги по своей сути — это достижение Алексея Максимовича Пешкова. Ген бродяжничества в молодом Пешкове, конечно, бурлил.
Но все эти Лойко, Данко и Изергиль — не выдумка. Он, конечно, общался с цыганами, слушал их легенды, наблюдал типажи. Чего стоит его эротическая повесть "Любовь на плоту". Кстати, об эросе. Он есть и у Пешкова, и у Горького. Но радоваться жизни в то время было дурным тоном. Горький стыдился отклонений от аскетического канона. Поэтому страстью он наделил своих отрицательных персонажей — типа Егора Булычева и Достигаева. Купцы его, отпущенные автором на свободу, беззастенчиво щиплют горничных, сожительствуют с близкими родственницами, а уж радеют по-хлыстовски так, что никакому Распутину не снилось.
Уж на что Ходасевич тонкий наблюдатель, но и он, будучи литературным секретарем Горького, его природу не угадал. У Ходасевича Горький — эдакий добрый гуманист-простачок, едва ли не бессребреник. Таков он на Капри. Для Корнея Чуковского Горький — прежде всего добрый вельможа у кормила власти. Не гнушался советский классик распределением пиджаков и брюк для обнищавших и обовшивевших писателей. Он же возродил Литфонд, созданный Достоевским для помощи "нуждающимся и пьющим" литераторам. Да и Союз писателей — детище Алексея Максимовича. Здесь все противоречиво. Тот же Союз писателей скольких спас и скольких погубил. Спас Михаила Булгакова, погубил Осипа Мандельштама. Горький старался быть интеллигентом и гуманистом. Ни тем, ни другим он не был. Он — Клим Самгин, им же и выписанный до деталей. Горький искренне думал, что Самгин разоблачает интеллигента, неспособного слиться с массами в революционном экстазе. А на самом деле Самгин — типичный купеческий сын Серебряного века. Все прочел, всем увлекался — и Марксом, и Ницше. Не добрался лишь до самого себя. Понять себя — значит стать интеллигентом. Этого не было дано ни Горькому, ни его герою.
Сегодня трудно понять всемирную популярность ходульного романа "Мать", написанного по заданию социал-демократической партии и оплаченного деньгами из партийной кассы. Но факт остается фактом. Миллионные тиражи на всех языках во всем мире. С "Митиной любовью" или "Темными аллеями" Бунина и сравнивать не приходится. Горький создал марксистскую сказку о Золушке мужского рода, ставшей пролетарским принцем — революционером Павлом Власовым. "Клим Самгин" в тысячу раз правдивей и глубже и написан прекрасным языком, но не популярен.
Поссорившись с Лениным, Горький под угрозой ареста, исходящей от самого вождя, эмигрировал из советской России. Но жить в захолустном благополучии на Капри не хотел и не мог. Сталин поманил полным собранием сочинений — и Горький вернулся. Поссорился с Лениным, а мириться приехал со Сталиным. Его поезд усыпали цветами, дали особняк, отобранный у архитектора Шехтеля. Писатель не сразу понял, что находится под домашним арестом. Для идеологического окормления приставили к нему выпускника Института красной профессуры, автора книги "Наследие Пушкина и коммунизм", написанной за одну ночь по заданию Сталина, профессора Валерия Яковлевича Кирпотина.
Именно Кирпотин, будучи моим научным руководителем, поведал мне о деталях рождения термина "соцреализм". Считалось, что его придумал Горький. Оказывается, фразу "нам нужен реализм, но не критический, а социалистический" произнес Сталин в узком кругу писателей за круглым столом. Кирпотин вставил словосочетание "социалистический реализм" в доклад Горького на 1-м съезде писателей.
и сам Горький взахлеб славили Беломорско-Балтийский канал, где заключенные "перевоспитывались трудом" на свежем воздухе. Истинное положение дел писателям было известно, но плыли-то они на одном Корабле Дураков, независимо от природного ума и таланта.
Я спросил у Кирпотина, как мог Горький, мечтавший о религии, где вместо Бога будет обожествлен человек, цитировать фразу Робеспьера: "Если враг не сдается, его уничтожают". "Милая вы моя собака, — ответил Кирпотин, пародируя Чехова, — все, что говорилось в то время Горьким, было продиктовано одним желанием — обмануть Сталина и улизнуть на Капри. Но мышеловка захлопнулась. Скорее всего, его отравили". Валерий Яковлевич Кирпотин был человеком умным, проницательным, информированным. И на ветер слов не бросал.
Нет ни малейшего сомнения в драматургической гениальности Алексея Максимовича. Он создал в условиях жесточайшей цензуры свою "Божественную комедию". Вот его круги ада: "Егор Булычев и другие" — ад купеческий; "Мещане" — ад семейный; "Дачники" — ад дачный; "На дне" — ад бомжовый. И только одна пьеса о рае — "Дети солнца". Но это рай в дачном аду.
Сатин в "На дне" — это тоже Горький. Человек — это звучит гордо. Ложь — религия господ и хозяев, правда — бог свободного человека... Надо уважать человека... Все, что произносил бомж, использовалось как плакат. Такова судьба всего наследия Горького. Придет время — его прочтут другими глазами.
"лавочник" и "собственник" стали ругательными. Многие считают, что писатель должен заблуждаться вместе с народом. Если это так, то Горький — истинный народный писатель. Свою близость к власти он — как мог — использовал для смягчения многих судеб. Спас от расстрела генетика Кольцова, а вот с Гумилевым не получилось. Самого себя Горький тоже спасти не смог.